![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
rex_net
Борьба за власть после Путина. Неизбежный кризис преемственности в России
В своей речи в конце марта президент США Джо Байден отклонился от сценария и сказал вслух что-то о президенте России Владимире Путине, о чем многие думали в частном порядке: «Ради Бога, этот человек не может оставаться у власти». Помощники Белого дома поспешили отказаться от похвального замечания президента, подчеркнув, что целью США в России не является смена режима. Намеренно или нет, однако, шутка Байдена укрепила убежденность некоторых в Вашингтоне в том, что самый простой способ положить конец агрессивной войне Путина на Украине — это положить конец его власти. Как написал в марте в Твиттере сенатор Линдси Грэм, республиканец из Южной Каролины, «единственный способ, которым это закончится, — это для кого-то в России убрать этого парня».
Нет никаких оснований полагать, что Путину грозит непосредственный риск убийства. Не похоже, что переворот или народная революция не предвидятся в ближайшее время. Но Путину 69 лет и, возможно, у него плохое здоровье. Российские журналисты-расследователи утверждают, что у него, возможно, был рак щитовидной железы. Независимо от того, умрет ли он на своем посту, будет свергнут или добровольно откажется от власти, правление Путина над Россией так или иначе закончится.
Однако неизбежный конец его правления будет неопределенным и, вероятно, опасным моментом для России. В течение последних двух десятилетий Путин удерживал власть, ослабляя формальные правила и институты страны, устраняя ограждения, которые обеспечили бы упорядоченную передачу власти. В результате диапазон правдоподобных сценариев того, что произойдет, если он умрет или покинет свой пост, намного шире, чем если бы американский или даже китайский лидер сделал то же самое. Хотя в конституции России прописан процесс избрания нового лидера, на практике следующий президент России, скорее всего, будет определяться закулисной борьбой между элитами. Другими словами, построив высокоперсоналистскую автократию, Путин сделал невозможным предсказать, что произойдет, когда произойдет неизбежное.
С юридической точки зрения понятно, что должно произойти, если Путин неожиданно покинет свой пост: согласно конституции России, если президент «не способен выполнять свои обязанности», премьер-министр становится исполняющим обязанности президента не более чем на три месяца, пока организуются выборы. Хотя Россия не является демократией, выборы там по-прежнему имеют формальный процедурный вес. С 1993 года в стране было проведено почти три десятилетия регулярных выборов. Эти голоса становились все более фиктивными при Путине, но избирательные правила по-прежнему определяют такие вопросы, как сроки, процедуры и продолжительность срока. Однако они не определяют, кто баллотируется на должность или кто получает поддержку Кремля. Эти вещи определяются за кулисами Путиным и небольшой группой элит.
За последние 20 лет Путин сломал формальные институты страны и сделал себя центром всего. Он дважды переписывал конституцию - сначала для увеличения продолжительности президентского срока, а затем для "аннулирования" его предыдущего срока, чтобы он мог оставаться на посту до 2036 года. Он также превратил обе палаты российского парламента и Конституционный суд в виртуальных кремлевских марионеток и преследовал, запрещал, сажал в тюрьму или убивал любых оппозиционных кандидатов, способных бросить ему вызов.
Поэтому в случае смерти или неожиданного ухода Путина с поста президента, альянсы между элитами будут играть не менее важную роль, чем формальные правила при определении его преемника. Наиболее вероятный сценарий заключается в том, что премьер-министр Михаил Мишустин станет исполняющим обязанности президента, как того требуют формальные правила, а у верхней палаты российского парламента будет две недели, чтобы назначить выборы. В это время за кулисами развернется ожесточенная борьба за определение единого кандидата из числа ключевых игроков, составляющих команду Путина. В конце концов, весь смысл электорального авторитаризма заключается в том, чтобы заранее знать победителя.
Как действующий, хотя и исполняющий обязанности президента, Мишустин будет иметь большое преимущество в этой борьбе за преемственность. Он является одним из немногих политиков во втором эшелоне после Путина с точки зрения общественного доверия. У него были стабильно высокие рейтинги одобрения, еще до того, как война в Украине привела к росту его рейтингов одобрения. В некотором смысле, он будет стремиться пойти по тому же пути, по которому другой бесцветный премьер-министр пошел на пост президента. В канун Нового года в 1999 году Путин вступил в должность исполняющего обязанности президента, когда Борис Ельцин неожиданно ушел в отставку. Три месяца спустя Путин был официально избран президентом, после того как другие видные претенденты отошли в сторону, а большинство элит объединились вокруг его кандидатуры.
Мишустин – относительный новичок на вершинах российской политики. Назначенный Премьер-министром Путиным в январе 2020 года, он ранее был главой Федеральной налоговой службы России. Он был привлечен для наблюдения за экономическими вопросами и повышения эффективности правительства, но он установил связи с другими ключевыми инсайдерами и, по словам аналитика по России Татьяны Становой, «увеличил свой политический вес». Его отсутствие политической харизмы может рассматриваться как актив другими сторонниками Путина, надеющимися контролировать его в качестве президента, так же, как относительная неопытность Путина понравилась некоторым олигархам и чиновникам, которые ошибочно думали, что могут контролировать его. Одна вещь, которая может сработать против Мишустина, как это ни парадоксально, это его относительно молодой возраст 56 лет. Старая гвардия на самом деле довольно старая, и многие могут предпочесть свою собственную более молодому и потенциально амбициозному президенту.
Однако даже если Мишустин выиграет постпутинский тотализатор, нет никакой гарантии, что он сможет удержать вместе раздробленную коалицию кремлевских инсайдеров. В отличие от большинства приближенных Путина, он не является ни ветераном КГБ, ни уроженцем Санкт-Петербурга. Представители обоих элитных лагерей могут опасаться, что он будет стремиться подорвать их власть и богатство, как это сделал Путин с некоторыми видными соратниками Ельцина после прихода к власти. В результате Мишустину будет трудно укрепить свою власть, что оставит открытой возможность электорального или даже внеправового противостояния в будущем - ни то, ни другое не будет благоприятствовать стабильности в России.
ГОТОВЫ К ВЫЗОВУ?
Мишустин, скорее всего, одержит верх в любой борьбе за место Путина, но он не единственный кандидат. У России нет формализованной цепочки преемственности за пределами премьер-министра — колоссальный правовой разрыв. Но другие, надеющиеся завоевать достаточное количество союзников, чтобы захватить пост президента, могут попытаться сделать это из Совета Безопасности, органа, который объединяет высших политических и военных должностных лиц.
Хотя ни один из них не находится в формальной линии преемственности, возможными претендентами на высший пост являются Сергей Шойгу (министр обороны), Дмитрий Медведев (бывший президент и нынешний вице-председатель Совета безопасности России), Вячеслав Володин (спикер Думы) и Сергей Собянин (мэр Москвы). Однако, учитывая раздробленность российской элиты и низкий уровень общественной поддержки, которой пользуется большинство этих фигур, трудно представить, чтобы кто-то из них перехитрил Мишустина, чтобы стать консенсусным кандидатом. Скорее всего, все придут к выводу, что борьба за власть слишком рискованна и что лучше дожить до того, чтобы сражаться еще один день.
Тем не менее, не исключено, что один из них может бросить вызов Мишустину, либо в течение двухнедельного периода, в течение которого будет назначен кремлевский кандидат, либо на последующих специальных выборах в качестве независимого кандидата. При таком сценарии Мишустин будет иметь преимущество в виде контроля над президентскими рычагами власти, включая государственное телевидение и Центральную избирательную комиссию. Но если другой путинский инсайдер с национальным авторитетом решит открыто побороться за власть, мир станет свидетелем того, чего не было с 1996 года: президентских выборов в России, результаты которых не были предрешены заранее.
Существует также возможность внеконституционной борьбы за президентское кресло. Теоретически несколько российских ведомств имеют возможность устроить переворот - не только военные, но и Федеральная служба охраны, Национальная гвардия и Федеральная служба безопасности. Но трудно представить, что кто-то сможет объединить все эти силы под одним знаменем, особенно в военное время. Исторически сложилось так, что российские лидеры старались избегать ситуаций, в которых эти силы могли бы быть использованы для физического противодействия друг другу. И, возможно, что еще более важно, российские военные лидеры долгое время подчинялись гражданским элитам. Прошло уже два столетия с тех пор, как военные претендовали на власть после смерти правителя, и повторение восстания декабристов 1825 года, которое быстро провалилось, кажется крайне маловероятным в сегодняшней России.
Последний сценарий, который может уменьшить неопределенность, - это плановый уход Путина, например, по состоянию здоровья, и назначение преемника. Перемещение подобранного преемника на пост премьера до ухода с поста президента позволило бы Путину объединить конкурирующие элитные группы и тем самым увеличить шансы на упорядоченную преемственность. Это также повторило бы его собственный путь к президентству. Если Путин выберет этот путь, нет причин думать, что он назначит Мишустина, которого многие считали технократом, когда он был назначен премьер-министром.
АХИЛЛЕСОВА ПЯТА САМОДЕРЖЦА
Большинство автократий удивительно долговечны. Даже после того, как авторитарные лидеры умирают у власти, их режимы часто выживают годами или даже десятилетиями. По словам политологов Андреа Кендалл-Тейлор и Эрики Франц, которые проанализировали все события преемственности в авторитарных странах в период с 1946 по 2012 год, 87 процентов автократических режимов все еще существовали через год после смерти лидера, а 76 процентов все еще существовали через пять лет.
Но не все формы авторитаризма одинаково долговечны. Кендалл-Тейлор и Франц обнаружили, что по сравнению с монархиями, однопартийными режимами и военными хунтами, персоналистские автократии, такие как та, которую построил Путин, являются наиболее уязвимыми для смены режима. Семьдесят восемь процентов из них все еще были на месте через год после смерти лидера, но это число снизилось до 44 процентов через пять лет. Во многих случаях, таких как Сирия при Хафезе Асаде и Северная Корея при Ким Ир Сене, власть переходила непосредственно к члену семьи, помогая обеспечить выживание режима. Но в России дочерей Путина не готовят к правлению; средствам массовой информации настоятельно не рекомендуется даже говорить о них.
Еще одним источником долговечности режима является тенденция лоялистов режима объединяться после смерти лидера, чтобы противостоять потенциальным соперникам и сохранить свою власть и привилегии. Члены ближайшего окружения Путина будут заинтересованы в этом после его ухода, но в отсутствие очевидного преемника, вокруг которого можно было бы объединиться, они могут с особой вероятностью поддаться фракционности. Подобные междоусобицы преобладали в предыдущие эпохи российской истории. После смерти Владимира Ленина в 1924 году Иосифу Сталину понадобились годы, чтобы укрепить свое положение бесспорного лидера. Аналогичная борьба за власть развернулась после смерти Сталина в 1953 году, когда Никите Хрущеву пришлось призвать военных, чтобы арестовать своего соперника, Лаврентия Берию, который контролировал тайную полицию и кремлевские службы безопасности.
Иногда говорят, что преемственность - это ахиллесова пята автократий, особенно персоналистских. И действительно, нетривиальная доля из них - 56 процентов, по данным Кендалл-Тейлора и Франца - переживает смену режима в течение пяти лет после смерти правителя. Даже если режим Путина в конечном итоге сохранится, Россию может ожидать хаотичный и даже насильственный переходный период.
Недавняя история России дает некоторые подсказки о том, как это может выглядеть, если все пойдет не по плану. В 1993 году борьба за власть между Ельциным и оставшимся советским парламентом привела к двухнедельному "двоевластию" в России, которое закончилось обстрелом парламента из танков. В 1999 году переход власти от Ельцина к Путину совпал с возобновлением войны в отделившемся регионе Чечня и серией загадочных взрывов в московских жилых комплексах, в результате которых погибли сотни людей. Когда в 2008 году Путин был вынужден временно отойти от президентства в связи с ограничением срока полномочий, соперничающие фракции организовали арест ключевых фигур из рядов друг друга - форма захвата политических заложников, направленная на получение рычагов влияния в борьбе за преемственность. Короче говоря, смена руководства в России может быть очень грязной.
Когда-нибудь, так или иначе, правлению Путина придет конец. Когда этот день наступит, его окружение будет сильно заинтересовано в сотрудничестве для сохранения его режима. Как предупреждал Бенджамин Франклин в 1776 году: "Мы должны висеть все вместе, или, что наиболее вероятно, мы будем висеть все по отдельности". Но иногда те, кто проигрывает в борьбе за власть, предпочитают сопротивляться, а не уступать. Чаще всего они хватаются за экономическое и политическое оружие, но иногда они используют танки и пушки. А в случае ядерной сверхдержавы, ведущей в настоящее время жестокую войну против второй по величине страны Европы, даже скромная вероятность краха режима является поводом для глобального беспокойства.
ОТСЮДА
Американские говноаналитики исходят из постулата, что в России сохранится авторитарная чиновничья олигархическая система.
Почему делается такой вывод – остается загадкой, скорее всего это взято из еврейского мифотворчества о "загадочной русской душе".
Может быть это и было бы так, если бы на война на Украине, которая изменила в России буквально всё и прежде всего отношение жителей России к своей жизни и смерти, а также к власти.
После этой войны, уже невозможно сохранение в России прежних элит, которые полностью дискредитировали себя, а следовательно невозможно сохранение прежней авторитарной чиновничьей олигархической системы.
Путин вырыл сам себе яму, он не хотел войны, а лишь маленькой победоносной спецоперации, но просто не принял во внимание, что российская армия, разрушенная его усилиями, оказалась небоеспособной, а командный состав, вымуштрованный в лояльности к власти, не готов принимать самостоятельные решения и брать инициативу в свои руки на поле боя.
