![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Русская Цусима: порох против мелинита
«Ужасные повреждения» Микаса после Цусимского боя
Для японского национального самосознания значимость «Микаса», как флагмана победы, соизмерима, пожалуй только со значением броненосца «Виктория» в британском национальном самосознании.
Во время сражения в Желтом море на «Микаса» был сосредоточен огонь 6-ти русских эскадренных броненосцев, повреждения:..12" (305 мм.) русский снаряд пробил броневой пояс «Микаса» всего то в 178 мм выбив кусок неправильной формы в диаметре около 0,9 м:и полностью разрушившись о броню. Во время Цусимского сражения «Микаса» получает десять попаданий снарядами русскими бронебойными снарядами калибра 12" (305) мм, и 22 попадания снарядами калибра 6" (152 мм), многочисленные попадания снарядами меньших калибров, но на его боевых качествах все эти попадания вообще не сказались.
Вообще, говоря, о разгроме русского флота стоит упомянуть, что еще в 1886 г, во Франции, в Мальмезоне, были проведены опыты по стрельбе по броневым фортификационным башням с разных конструкций из разных типов брони фугасными бомбами, снаряженными мелинитом.
Первой катастрофой, постигшей Россию в ХХ веке и предопределившей все последующие, была русско-японская война. Шок, вызванный в обществе военными неудачами на Дальнем Востоке, был тем сильнее, что подобного позора Россия не знала за всю свою историю. В начале века не угасла еще в народе память о Крымской войне 1854–1855 годов, пусть проигранной, но героической. Свежи были воспоминания о русско-турецкой войне 1877–1878-х, принесшей тяжкие потери, но увенчавшейся славной победой.
И вдруг – непрерывные поражения на полях Маньчжурии с непрерывными отступлениями, начиная от Тюренчена и кончая Мукденом, без единого удачного боя за всю войну. Сдача Порт-Артура. И в финале – чудовищный Цусимский разгром. Как это объяснить?!
Почти 500 лет «богом войны» был дымный черный порох – смесь древесного угля, серы и селитры. Энгельс называл порох «великим революционером», который, пробив рыцарские доспехи, положил конец феодальному угнетению. Следующая революция грянула (в буквальном смысле слова) в 1846 году, когда итальянский химик Асканио Собреро открыл нитроглицерин. Пораженный невероятной (до сих пор не превзойденной) разрушительной силой этой маслянистой жидкости, Собреро более года скрывал свое открытие, опасаясь, что его используют в военных целях. И только убедившись, что нитроглицерин слишком чувствителен к ударам и сотрясениям, а потому не может применяться в снарядах из-за опасности для самих стреляющих, он опубликовал статью, обессмертившую его имя.
Мудрый гуманист не учел одно обстоятельство: он открыл не просто новое вещество, а неведомое прежде грозное явление – детонацию. Джинн был выпущен из бутылки.
Началась гонка за такой взрывчаткой для снарядов, которая была бы сравнима по мощности с нитроглицерином, но выдерживала бы сотрясение при пушечном выстреле. Только в 1880-х годах определилась конечная цель: вещество, которому французы дали шифрованное название «мелинит» (тринитрофенол, пикриновая кислота).
И уже на финишной прямой гонка, втянувшая ученых и промышленников, военных и разведчиков Франции, Германии, Англии, Японии, обрела особую остроту. На полигонах творилось непонятное. Мелинитовые снаряды могли вести себя прекрасно, а потом вдруг очередной снаряд взрывался при выстреле, вдребезги разносил пушку вместе с орудийной прислугой. Разгадку тайны следовало как можно скорее найти. Или украсть.
В России мелинитом занимались разные люди. По-настоящему же – всего один. Зато какой! Типы, подобные Семену Васильевичу Панпушко, встречаются крайне редко. Характер он показал еще юнкером в артиллерийском училище. За отказ выдать напроказившего товарища (свист из строя вслед проходившему начальству) был лишен производства в офицеры и отправлен служить солдатом на правах «вольноопределяющегося». Ах, так? И юноша демонстративно отказался от привилегий, которые давал солдату статус «вольнопера». Еще находясь в солдатчине, увлекся главным делом своей жизни и изучил все известные в то время книги о взрывчатых веществах.
С большим запозданием ему присвоят наконец первый офицерский чин. Потом будет блестящее окончание артиллерийской академии, стажировка в Германии, научные исследования, собственные книги и статьи, звание действительного члена Русского физико-химического общества и Императорского русского технического общества, преподавание в четырех военно-учебных заведениях Петербурга.
Казенных денег на исследования почти не отпускали. На Главном артиллерийском полигоне под Петербургом (возле станции Ржевка) он занял два неотапливаемых деревянных барака. На собственные средства – жалованье штабс-капитана и преподавательский заработок – оснастил их самодельными приборами. Помогать ему вызвались трое солдат, которые при нем быстро сделались профессиональными лаборантами.
И в прекрасно оборудованных европейских лабораториях, и в далекой Японии, где трудился химик по фамилии Шимозе, и в холодных бараках на Ржевском полигоне. Мелинит – твердая кислота. В снаряде он реагирует с железом корпуса, образуя чувствительные соединения. Они и являются причиной катастрофических взрывов. А значит, суть проблемы в том, чтобы изолировать мелинитовый заряд от контакта со стальной оболочкой. (Чтобы избавиться от подобных хлопот, мелинит впоследствии заменят менее мощным, но более спокойным тротилом. Но это будет гораздо позже.)
Есть все основания полагать: проживи Панпушко еще несколько лет, он не только решил бы оставшиеся технические вопросы, но с его неуемной энергией заставил бы провернуться ржавые шестерни бюрократической российской военной машины. Армия и флот получили бы надежные мелинитовые боеприпасы. И тогда, вполне возможно, вся история России в ХХ веке потекла бы по иному руслу. Судьба не отпустила ему этих лет, не позволив дотянуть даже до роковой цифры 37. Ему было только 35. И никто уже не узнает, где он допустил свою первую и последнюю в жизни ошибку.
28 ноября 1891 года в бараке, где Семен Панпушко наполнял мелинитом снаряды, произошел огромной силы взрыв, который буквально разметал деревянную «лабораторию» в щепки. Сам Панпушко и двое его помощников-солдат – Осип Виноградов и Петр Шавров – были убиты на месте. Недолго прожил и третий, Василий Егоров. Когда его, обожженного, с оторванными ногами, укладывали на носилки, он приоткрыл глаза и спросил: «Капитан жив?» – «Погиб!» – ответили ему. – «Жаль, – выговорил умирающий. – Хороший был человек...»
После гибели Панпушко работы над мелинитовой проблемой в России прекратились. В Главном артиллерийском управлении больше не желали рисковать. В Киевском военном округе на опытных стрельбах мелинитовыми снарядами разорвало две пушки, были жертвы, да еще этот взрыв под самым Петербургом. Нет уж, хватит!
Летом 1903 года в ГАУ из агентурных источников получили сведения о том, что японские гранаты (фугасные снаряды к полевым орудиям) содержат двухфунтовый заряд вещества «шимозе», которое есть не что иное, как мелинит. Дело уже стремительно катилось к войне, и казалось, надо бить тревогу. Русская полевая артиллерия имела один-единственный тип снаряда – шрапнель (дистанционную картечь). Эффективная против войск, движущихся плотными колоннами, шрапнель мало действенна против пехотных цепей и вовсе бессильна против солдат в окопах и укрытиях. Нет, ничего не всколыхнулось в генеральских головах.
Расплата была страшной. В первые же недели войны по всей России пронеслось змеиное слово – «шимоза». (Естественная для народного произношения замена гласной сразу придала слову отвратительное звучание.)
Снаряды-»шимозы» производили тем более ошеломляющее впечатление, что в русской армии не знали ничего подобного. Мощь их разрывов – с огненной вспышкой, оглушительным грохотом, столбами черного дыма и взметенной земли, разлетающимися тучами иззубренных смертоносных осколков – казалась сверхъестественной. «Шимозы» прокладывали путь японской пехоте. В обороне японцы могли укрываться за глинобитными стенками маньчжурских селений и оставаться за ними в безопасности под градом русских винтовочных и шрапнельных пуль. Когда же русские пытались занять оборону в таких же фанзах, «шимозы» разбивали их в пыль.
Несколько захваченных японских снарядов переправили в Петербург для изучения. Оказалось, японцы отливали из расплавленного мелинита шашки по форме каморы снаряда. Каждую шашку оклеивали вощеной бумагой в несколько слоев, затем обертывали оловянной фольгой, затем еще раз бумагой и в таком виде вставляли в снаряд. Действительно, изоляция от корпуса была полной. В этих-то оклейках и обертках и заключался весь секрет надежности «шимозы».
Впрочем, и в войсках быстро поняли, что ничего сверхъестественного «шимозы» не представляют, и не то диво, что они есть у японцев, а то возмутительно, что их нет в собственных зарядных ящиках. На страницы популярного журнала «Разведчик» весной 1905 года прорвалось анонимное письмо русского офицера с передовой, крик отчаяния: «Ради Бога, напишите, что необходимо сейчас же, немедля, заказать 50–100 тысяч трехдюймовых гранат, снарядить их сильновзрывчатым составом вроде мелинита... и вот мы будем иметь те же самые «шимозы», которые нам нужны и ах как нужны. Японцы начинают ими нас бить с дистанций, превосходящих действие нашей шрапнели, а мы им можем ответить лишь шрапнелью с установкой на удар – результат поражения которой нулевой...»
Еще хуже обстояло дело во флоте. Фугасные снаряды японских 12-дюймовых морских орудий содержали по сто фунтов «шимозы», и разрушительная мощь их действительно была огромной. Правда, они не пробивали броню, да и не были на это рассчитаны, но от их взрывов броневые плиты срывались с креплений и расходились друг с другом, а в корпусах кораблей возникали течи. На броне загоралась краска, вспыхивали деревянные палубные настилы, в разрушенных каютах и отсеках горело все, что могло гореть. Русские корабли, охваченные пожарами, пылали, как гигантские плавучие костры.
А главное, в небронированных участках борта эти снаряды проделывали пробоины – по свидетельству современников, «в сотни квадратных футов». Сквозь такие проломы, погружавшиеся в воду при крене, вливались массы воды. Японский адмирал Того, прекрасно знавший действие своих снарядов, специально старался в бою маневрировать так, чтобы русская эскадра все время была под ветром, гнавшим в тот день сильные волны, и вода захлестывала в разбитые корпуса русских кораблей с максимальной силой. В результате русские броненосцы один за другим, опрокидываясь, тонули.
Русские комендоры стреляли ничуть не хуже, если не лучше японских. В Цусимском разгроме, погибая, они добились почти четырех процентов попаданий. (Англичане в Первую мировую показали два процента, немцы гордились тремя.) Русские бронебойные снаряды со специальными наконечниками, изобретенными адмиралом Макаровым, как раз отлично пробивали броню. Но их заряд из пироксилина был слишком слаб, и дело окончательно портили скверные взрыватели, которые часто отказывали.
Когда наутро после цусимской бойни окруженные остатки флота под командованием Небогатова сдались и японцы приблизились к русским кораблям, чтоб высадить на них свои команды, русские моряки с изумлением увидели на бортах японских броненосцев круглые отверстия, заделанные деревянными щитками, – следы своих почти безвредных снарядов.
В отчаянной спешке и главным образом благодаря тому, что в дело включился новый подвижник, молодой Владимир Рдултовский, в 1905 году мелинитовые снаряды для полевых орудий удалось наконец создать и запустить в производство. Но на фронт они уже не попали, было поздно. Война была безнадежно проиграна.
https://topwar.ru/2328-adskoe-zele.html
Результаты действия детонирующих ВВ по броне заставили призадуматься иностранных специалистов. С целью дальнейшего выяснения действия мелинитовых бомб французское правительство произвело в 1887 г, опыт на форту Сен-Сир, где взрывали бомбы, снаряженные 32 кг мелинита, на верхнем ребре передовой брони башни из чугуна Грюзона.
Было выяснено весьма значительной удушающее действие газов взрыва мелинита: «:.Опыт показал, что газы проникают внутрь башни и не только способны попортить все более или менее мелкие механизмы, но главное - удушить все находящиеся в башне живые организмы:».
Относительно же разрушений, производимых в самой башне, Бриальмон в одном из своих сочинений, выпущенных в 1888 г, писал, что "взрыв бомб производил чрезвычайные разрушения как в самой башне, так и в ведущей к ней потерне".
В 1888 г, как обычно заграницу из России был отправлен преподаватель Инженерной академии Л. Фриман.
В 1888 г, когда за границей самым серьезным образом решался вопрос о броневых башнях, инженер Фриман прямо на месте следил за работами двух наиболее заинтересованных в этом вопросе государств - Франции и Бельгии, причем он посещал во Франции заводы Крезо, Сен-Шамон, Шатильон-Коммантри и Фив-Лилль, а затем в Германии завод Грюзона.
Т. е. как раз те заводы, на которых изготовлялись броневые башни различных систем.
По результатам изучения иностранного опыта инженера Фримана как-то переклинило:.
В 1890 г, Фриман разразился брошюрой «О фортах - заставах и броневых башнях». В брошюре Фриман доказывал, что броневые башни:. России не нужны. Мнение Фримана (который как всем понятно: был немецким шпионом на русской службе :) поддержал великий русский специалист, глава русской фортификационной школы профессор тогдашней Инженерной академии К. И. Величко.
«Великий» русский фортификатор профессор Величко еще в 1888 г, когда появился капитальный труд знаменитого бельгийского инженера-фортификатора Бриальмона "Influence du tir plongeant et des obus-yorpilles sur la fortification" («Влияние навесного огня и бомб-торпедо на фортификацию" где проводилась пропаганда броневой фортификации) в своей рецензии этого <космополитического» труда четко выразил протест против этого нового вида фортификации, объяснив цивилизованному миру, что русским солдатикам совершено ни к чему « :.тесные железные оковы броневых куполов».
И вместо брони:. стоит применять земляные и бетонные укрепления. Затем, в очередном порыве великоподданического бреда профессор Величко объяснил прогрессивному человечеству, что:
«:.Эти идеи (насчет земляных укреплений:.), идеи большинства русских инженеров, которые в этом случае идут впереди своих иностранных собратьев, и если в них следует провидеть начала новой школы взамен прежней, так называемой новопрусской, настоящей школы Зауера и Шумана и школы Бриальмона (броневая фортификация), то по всей вероятности они составят основу школы русской и, надо надеяться, из всех перечисленных, - школы наиболее рациональной".
Великий профессор, правда забыл сказать, что и земляные и каменные и бетонные укрепления (как впрочем и все виды цемента) были придуманы:.. вовсе не в России.
К голосу <великого русского специалиста», профессора Величко прислушивались весь инженерный корпус, высшее инженерное начальство, и конечно «броневых дел мастера» морского ведомства России, и его голос был руководящим как в рассматриваемый период, так и в дальнейшие годы в отношении разрешения броневого вопроса.
Действие мелинитовых снарядов по броне, таким образом, благодаря работам иностранных специалистов в России было известно аж за 16 лет до Цусимы.
Однако выводы из этого действия как обычно были сделаны, мягко говоря:. слабоумные, а итог слабоумного «государственного сознания» как обычно ударил по «простым матросикам и солдатикам». Говорить об этом не принято.
Лучше списать разгром русского флота на «неведомо-негаданное ужасное действие японских шимоз».
Впрочем, не было большим секретом, что поражение английскими фугасными снарядами (от которых японские практически не отличались) приводит к жестоким разрушениям небронированных частей, что взрывы их сопровождаются высокими температурами, вызывающими пожары, обращают дерево в мелкую щепу, а тонкие переборки, надстройки и особенно дымовые трубы - в решето.
Еще за три года до русско-японской войны в английском флоте был произведен ряд опытных стрельб по старому броненосцу «Беляйль» («Belisle» ) различными снарядами, снаряженными лиддитом, т. е. тем же мелинитом или пикриновой кислотой, что и японское «шимозе». Описание этих опытов печаталось во многих иностранных морских журналах, что, конечно, не могло, и не должно было остаться неизвестным для руководителей русского флота.
Вот вкратце, описание действия фугасных снарядов при опытовой стрельбе по «Беляйлю» в английском справочнике Брассей за 1901 г.:
«:.Броненосец <Маджестик» выпустил, , восемь 305-мм «обыкновенных», семь 305-мм бронебойных, около ста 152-мм фугасных лиддитовых по носу и батарее, около ста 152-мм «обыкновенных» по корме, а также около 400 - 75 мм и 750 бронебойных малого калибра.
Стрельба велась полными боевыми зарядами. Стрельба началась с расстояния около 8,5 каб. и продолжалась в пределах 6,5-8,5 каб. В «Беляйль» попало около 30-40./о выпущенных снарядов.
Броня была пробита только в трех местах: дважды - 305 и один раз-152-мм.
В последнем случае это была броня толщиной, соответствующей калибру (152-мм).
Все остальные, попавшие в броню 152-мм снаряды не оказали на нее никакого действия, однако, взрывы нескольких лиддитовых фугасных, ударивших в броню носовой части у ватерлинии, вызвали опасную течь.
Лучшим снарядом для разрушения небронированных частей оказались снаряженные лиддитом фугасные.
Незащищенные части корабля впереди и позади броневой цитадели были попросту обращены в решето взрывами снарядов, но наблюдалась значительная разница между эффектом, производившимся 152-мм снаряженным порохом (которыми стреляли по кормовой части корабля), и лиддитовыми поражениями носовой части. Повреждения, наносимые теми и другими, несравнимы.
Если повреждения 152-мм, снаряженного порохом, можно уподобить действию топора, разбивающего деревянный ящик, такой же лиддитовый обратил бы тот же ящик буквально в пыль.
Сверх того при взрыве в междупалубном пространстве «обыкновенного» с порохом - на палубе не оставалось никакого следа: наоборот, взрыв фугасного лиддитового приводил не только к громадным пробоинам, но и выпучиванию палубы.
Дымовая труба оказалась вовсе сбитой - в качестве причин этого называют или 305-мм «обыкновенный», или 152-мм лиддитовый. Мачты, хотя и изрешечены, но удержались на своих местах, почти весь такелаж их перебит.
Небронированные части корпуса корабля были до такой степени разбиты, что не было возможности в точности установить результаты попаданий каждого снаряда в отдельности........".
Судя по фотографии «Беляйль», помещенной в журнале «Engineer», когда его вели в док, повреждения, нанесенные лиддитовыми снарядами, были исключительно велики и заставляют сделать ряд предостережений в отношении ватерлинии английских защищенных крейсеров.
Итоговый вывод английского справочника следующий:
«Опыты с броненосцем <Беляйль» с полной убедительностью показали, что броня дает вполне надежную защиту от артиллерийского огня и что незащищенные части корабля безнадежно не выдерживают огня многочисленных скорострельных орудий>.
В остальном, можно отметить поразительное сходство испытаний и результатов боевого разгрома русского флота.
Изрешеченные небронированные части борта и надстройки, разбитые дымовые трубы, сильнейшее фугасное и осколочное действие лиддитовых и шимозных снарядов.
Опыт с «Беляйлем» не был последним предупреждением. Ведь когда началась война, бризантность снарядов, снаряженных японским «шимозе», должна была быть выявленной на русских кораблях, побывавших в бою с японцами.
Даже в иностранной печати появились сведения об осколочном действии японских снарядов.
Ссылаясь на русский официальный «Вестник» (?), корреспондент американского «Нью-Йорк Херальд» писал в мае 1904 г. из Петербурга о преимуществе японских снарядов:
«Шимозные снаряды разрываются на 2 000-3 000 осколков. Пироксилиновые же дают всего 10-150. В бою при Чемульпо один из матросов <Варяга» был ранен 160-ю осколками. К тому же снаряжение шимозой в два раза дешевле, чем пироксилином>.
В 1889 г., т. е. за пять лет до войны, русский морской технический комитет установил классификацию потребных для флота снарядов. Устанавливая ее, комитет считал, что для поражения незащищенных броней кораблей и береговых укреплений должно иметь в боевом комплекте, кроме прочих родов снарядов, также и снаряды с возможно большим разрывным зарядом, так как польза от них представлялась очевидной.
Более того, признавалось, что бронебойные стальные снаряды будут в этом случае «пронизывать борта неприятеля без особого вреда». Произведенные тогда же испытания 152-мм стальных бомб завода Рудницкого, который перед тем изучил производство снарядов подобного рода за границей, показало, что для означенных целей можно иметь тонкостенные снаряды, достаточно безопасные от разрыва в стволе орудия, при хорошей меткости и весе разрывного заряда от 18 до 22,5% от полного веса снаряженного снаряда.
Но оказалось, что русские заводы как казенные, так и частные, по состоянию у них снарядной техники, затрудняются изготовлением стали столь высоких качеств, как это требуется для тонкостенных снарядов. Завод же Рудницкого освоивший Западные технологии имел слишком малую производительность.
Пришлось поступиться качествами стали и утолстить их стенки, соответственно уменьшив разрывную начинку. Были запроектированы фугасные с весом начинки в 7,7% от веса снаряда, при требованиях к пределу упругости металла снаряда в 3 800 атм. при удлинении на 20%.
Однако, и это оказалось не под силу русской промышленности как всегда позорно отстававшей от Запада.
Чертежи снарядов были вновь переработаны, требования к пределу упругости металла были снижены до 2 700 атм. при удлинении на 8%. В итоге получились снаряды еще более толстостенные с весом разрывной начинки всего в 3,5%.
От таких снарядов нельзя было ожидать сильного бризантного действия-отсюда не стали изыскивать для них особо чувствительных трубок, а применяли трубки с замедлителем, «обеспечивающим разрыв снаряда по прохождении легкого борта для нанесения поражений осколками внутри корабля».
В 1896 г, предполагалось провести всесторонние специальные опыты по испытанию всех применявшихся во флоте снарядов, а предварительные произвести на Охтенском полигоне. Но так как и эти последние потребовали больших расходов, то и от них в 1897 г, в полном масштабе отказались.
Замечательна мотивировка отказа:
«С хозяйственной стороны опыты уже не имеют большого значения, так как требующиеся для судов снаряды изготовлены или заказаны почти до полного комплекта».
А значит и нечего дергаться.
Вместо специальных опытов было решено допустить испытания лишь попутно при приемных испытаниях снарядов, плит и проч. по текущим валовым заказам.
Последняя жалкая попытка организовать опытные стрельбы была сделана в 1900 г, Но ограничились лишь испытаниями никому, в сущности, не нужных сегментных снарядов, «фугасные» же пошли на снабжение всего русского флота, без развернутых специальных испытаний.
«Дальнейших представлений, - пишет морской технический комитет в 1907 г, на запрос следственной комиссии, -не делалось.
В результате бездарных как всегда действий российской государственной машины во время войны с Японией оказалось, что в японском (т.е. английском) полубронебойном снаряде, больше взрывчатого вещества, нежели в русском фугасном (одного и того же калибра).
Практически это означало, что у русского флота, собственно и фугасных снарядов, какие в то время существовали у большинства иностранных государств, вовсе не было.
https://popgun.ru/viewtopic.php?t=250226&start=750
100 лет прошло, а в России ничего не изменилось. Путин продолжает "пугать" НАТО своими дебильными мультиками про российские вундервафли, которых не существует в природе, а на деле российская армия продолжает пользоваться устаревшими советскими разработками. В России вообще нет новейших военных разработок, что дало НАТО повод заявить об отсутствии боязни военного столкновения с Россией. Путин даже хуже, чем царские генералы, те хоть просто не желали новых технологий, Путин к тому же ещё и тупо разворовывает военный бюджет. Для России никаких врагов не надо, достаточно одного Путина, который полностью развалит и уничтожит российскую армию.
no subject
Система категоризации Живого Журнала посчитала, что вашу запись можно отнести к категориям: Армия (https://www.livejournal.com/category/armiya?utm_source=frank_comment), История (https://www.livejournal.com/category/istoriya?utm_source=frank_comment), Корабли (https://www.livejournal.com/category/korabli?utm_source=frank_comment).
Если вы считаете, что система ошиблась — напишите об этом в ответе на этот комментарий. Ваша обратная связь поможет сделать систему точнее.
Фрэнк,
команда ЖЖ.
no subject
Американская подлодка «USS John Warner» пыталась потопить российский е корабли у побережья Сирии.
Несколько часов назад стало известно о намерениях командования флота ВМС США отдать приказ на уничтожение нескольких российских боевых кораблей, находившийся в территориальных водах Сирии. Для этого была задействована подводная лодка, незамеченной подошедшая к территориальным водам Сирии в ожидании приказа на открытие огня.
«USS John Warner, подводная лодка военно-морского флота США типа «Вирджиния», была готова потопить российские военные корабли, если они ответят на авиаудар США по Сирии в апреле 2018 года. Подводная лодка США «Джон Уорнер» ушла в подводное положение и была готова противостоять любому потенциальному ответу российских военных кораблей. Подводная лодка типа «Вирджиния», впервые использованная в бою во время удара 2018 года, была готова ответить на возможные действия России против американских кораблей, развернутых в этом районе, в том числе на те, которые действовало как приманка и не запускали никаких ракет по Сирия», - сообщает издание «AMN» со ссылкой на американские СМИ и военные источники.
Подробнее на: https://avia.pro/news/amerikanskaya-submarina-pytalas-potopit-rossiyskie-voennye-korabli-u-beregov-sirii
https://avia.pro/news/amerikanskaya-submarina-pytalas-potopit-rossiyskie-voennye-korabli-u-beregov-sirii