![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
rex_net
Когда осенью 1940 года членам командования люфтваффе сообщили о решении Гитлера вторгнуться в Россию, их реакция явилась смесью болезненного удивления с предчувствием беды.
– Это невозможно! – воскликнул генерал авиации Альфред Келлер, на которого возлагалась обязанность вести наступление на Ленинград. – Ведь у нас с русскими договор!
– Не забивай себе голову политикой! – сказал Геринг. – Оставь это фюреру.
Сам Геринг несколько раз пытался отговорить Гитлера от этой идеи, но безуспешно. Война на несколько фронтов, которая начиналась операцией «Барбаросса», была как раз тем, с чем люфтваффе, говоря словами ее генерал-квартирмейстера генерала фон Зайделя, могло не справиться.
***
Год назад, начиная кампанию на Западе, армии пришлось подчиниться запросам люфтваффе. Планерная операция против Эбен-Эмаель на канале Альберта была реализуема лишь с первыми лучами солнца, и наземным войскам пришлось дожидаться. Но сейчас на карту было поставлено слишком многое. На этот раз люфтваффе пришлось приспосабливаться самому. Командир II авиакорпуса генерал Бруно Лерцер выдвинул компромиссное предложение: выслать вперед лишь несколько отобранных экипажей, которые полетят на максимальной высоте и, долетев незамеченными, будут готовы атаковать в час «ноль»: в 3.15.
И неожиданность была достигнута полностью. По пятам за небольшими передовыми отрядами с рассветом крупные соединения пересекли границу. Не было видно ни одного вражеского истребителя. Советская авиация, численно в два раза превосходившая германскую, оставалась на земле парализованная.
Из советских материалов известно, что в 18 часов 21 июня Генштаб РККА попытался предупредить военное руководство и командиров Красной армии на Западном фронте, что германское нападение неизбежно. Приказ из Москвы гласил: «Перед рассветом 22 июня все самолеты должны быть рассредоточены на своих аэродромах и тщательно замаскированы. Все боевые части привести в состояние максимальной боеготовности…»
Но директива Генштаба задержалась, странствуя по каналам связи из-за сложностей шифровки и расшифровки, и события опередили ее получение. Для большинства русских летных полков германский удар был подобен грому среди ясного неба.
Весь гигантский фронт, протянувшийся от Нордкапа до Черного моря, покрывался четырьмя германскими воздушными флотами. В начальный период военных действий на Востоке они совместно насчитывали 1945 самолетов, из которых, однако, едва ли две трети, то есть 1280 машин, были в боевой готовности. Сюда входили около 510 бомбардировщиков, 290 пикирующих бомбардировщиков, 440 одномоторных и 40 двухмоторных истребителей плюс около 120 дальних самолетов-разведчиков. Как уже упоминалось, численное преимущество советской авиации оценивалось, как минимум, в соотношении два к одному.
Задачи люфтваффе имели тот же порядок приоритетности, что и против Польши в 1939 году, и против западных союзников в 1940 году: вначале завоевать господство в небе, а после этого поддерживать армию. Принесет ли изношенный временем рецепт «блицкрига» успех на обширных просторах России? Вначале казалось, что ответ будет «да», потому что результаты неожиданных налетов на советские аэродромы были потрясающими. Без каких-либо помех со стороны истребителей 4-фунтовые бомбы падали дождем посреди рядов советских самолетов, а если кому-то удавалось взлететь, то он становился легкой учебной мишенью для германских пилотов.
«Мы не верили своим глазам, – докладывал капитан Ханс фон Ган, командир I/JG 3 из V авиакорпуса, действовавшего в районе Львова. – Как на параде, стояли ряд за рядом самолеты-разведчики, бомбардировщики и истребители. Нас поразило количество аэродромов и самолетов, которые русские готовились применить против нас».
Русские самолеты горели сотнями. В секторе II авиакорпуса, в Буге около Брест-Литовска, одинокая советская эскадрилья, пытавшаяся взлететь по тревоге, была разбомблена, двигаясь еще по земле. Позднее граница аэродрома оказалась вся усеяна обгоревшими обломками.
Соединения люфтваффе только успели вернуться после нанесения первого удара на рассвете 22 июня, как их вновь загрузили бомбами и отправили во второй раз. Тут они столкнулись с сопротивлением советских истребителей. Пусть сотни их были уничтожены на земле, но, казалось, в небе их было еще больше.
Первый геройский подвиг в Великой Отечественной войне, как ее называют русские, был совершен младшим лейтенантом Д. В. Кокоревым из 124-го летного полка. В ожесточенной схватке с «Ме-110» его пулеметы умолкли, он резко развернул свой истребитель «И-16» и врезался в самолет противника. Обе машины разбились при падении на землю.
Вначале германские истребители встретили неожиданные трудности в боях со своими противниками. Хотя русские бипланы «И-153» и «И-15», маленькие и короткие «кертисы» и «И-16» уступали «мессершмитам» в скорости, но были более маневренными. Говоря словами лейтенанта Шисса из штабного звена JG 53: «Они позволяли нам чуть ли не прицелиться и тут же разворачивали свои машины на 180 градусов, до тех пор, пока оба самолета не начинали стрелять друг в друга в упор».
Командир JG 53 майор фон Мальцан кипел от раздражения, потому что его соперник раз за разом в последний момент ускользал с линии его прицела, и он извел много патронов впустую. Подобная ошибка в расчетах стоила JG 27 ее командира, майора Вольфганга Шеллмана во время самого первого задания: налета с истребителями на Гродно. Поймав истребитель «И-16» в прицел, майор повел огонь из всех своих пулеметов, и русский самолет развалился в воздухе. Но из-за своей превосходящей скорости он оказался так близко к жертве, что при взрыве части русской машины ударили по корпусу его самолета. Хотя ему и удалось выброситься с парашютом, он был зачислен в пропавшие без вести.
Но в тот же час, когда германские истребители наносили удары, русские бомбардировщики совершили налеты на германские аэродромы. Никто не понял, откуда они появились: то ли с дальних аэродромов, то ли с тех, по которым уже был нанесен удар, то ли с еще не обнаруженных. В любом случае они летели: десять, двадцать, тридцать самолетов в плотном строю. И атаковали.
Это произошло сразу после того, как группы майора графа Шенборна из Stukageschwader 77 совершили посадку после первого вылета на бомбежку оборонительных укреплений на реке Буг. Послышалось пять взрывов, а затем в небо поднялось пять черных грибов дыма на противоположном краю аэродрома. Только тогда заметили бомбардировщиков: шесть двухмоторных машин разворачивались по большому радиусу.
И в этот момент с земли увидели, как к бомбардировщикам на полной скорости приближаются две или три небольшие точки. Это были германские истребители. Они наградили экипажи «Штук», находившиеся на аэродроме, захватывающим зрелищем. Командир эскадрильи из 6/StG 77 капитан Герберт Пабст докладывал:
«Когда первый истребитель произвел выстрел, показались тонкие нити дыма, как будто связывавшие его с бомбардировщиком. Резко повернув в сторону, большая птица сверкнула серебром, затем, ревя моторами, рухнула вертикально вниз. В месте падения в небо взметнулся огромный язык пламени. Второй бомбардировщик окутало ослепительно яркое красное пламя, и он взорвался. И только части его стали медленно планировать к земле, подобно огромным осенним листьям. Третий перевернулся, охваченный пламенем. Подобная судьба постигла и остальные самолеты, последний из которых упал на деревню, где горел в течение часа. На горизонте к небу тянулось шесть столбов дыма. Все шесть были сбиты!»
Это всего лишь один пример. То же самое происходило по всему фронту. Русские бомбардировщики прилетали, держали свой курс, не делая попыток уклониться от зенитного огня или от истребителей. Потери их были ужасными. Когда немцы сбивали десять, на сцене появлялись другие пятнадцать.
«Они продолжали прилетать до конца дня. Только со своего аэродрома мы видели двадцать одно крушение, и ни один из них не ушел».
Исход этого жаркого и кровавого дня 22 июня 1941 года принес самую крупную победу, когда-либо одержанную за один день авиацией одной страны над другой. Было уничтожено не менее 1811 советских самолетов (322 самолета было сбито истребителями и зенитной артиллерией, а 1489 было уничтожено на земле), а потери Германии составили 35.
Верховному командующему люфтваффе Герингу сообщения о победах казались настолько невероятными, что он приказал их подвергнуть тайной проверке. Несколько дней офицеры из его штаба пробирались сквозь аэродромы, захваченные в ходе германского наступления, пересчитывая останки обгоревших русских самолетов. Результат был еще более поразительным: счет превысил 2000!
Однако советская авиация все еще не была уничтожена. 30 июня на фронте вновь появились сотни бомбардировщиков с красными звездами на бортах. Волна за волной они налетали на острия германских танковых колонн, которые, обойдя Минск с обеих сторон, стремились сомкнуть клещи в первой битве этого лета на окружение.
Но русские, однако, не приняли во внимание JG 51 и ее талантливого командира полковника Вернера Мельдерса. Его Geschwader появилась прямо над авангардом Гудериана, и советские бомбардировщики, действовавшие без эскорта истребителей и, как обычно, эскадрильями, стали гибнуть по частям. К вечеру истребители насчитали их 114, в результате JG 51 стала первой Geschwader, уничтожившей 1000 вражеских самолетов с начала войны в 1939 году. Сам Мельдерс сбил пять машин, доведя личный счет до восьмидесяти двух, а еще по пять сбили капитан Йоппьен и лейтенант Бер.
В 150 милях к северо-западу возле Динабурга JG 54 майора Траутлофта (известная как Geschwader «Greenheart» – «Зеленое сердце») тоже вела напряженные бои. Здесь целью русских бомбардировщиков стали мосты через Двину, которые 4-й танковой группе надо было перейти для продвижения на северо-восток. В этой зоне долгие и ожесточенные бои завершились уничтожением шестидесяти пяти советских машин.
Geschwader Траутлофта, взаимодействующая с I авиакорпусом генерала Ферстера, поддерживала наступление группы армий «Север» на Ленинград, и 1 августа старший лейтенант Шольц довел свой счет до 1000 самолетов (623 из них – русские). JG 53 достигла той же невероятной величины днем раньше, а JG 3 майора Лютцова, действуя в составе V воздушного корпуса Риттера фон Грайма, сравнялась с ними 15 августа за счет трех побед сержанта авиации Штекмана.
Из недели в неделю и из месяца в месяц шло соревнование между различными Geschwader истребителей. И хотя огромные потери, понесенные русской авиацией, показали, что ее самолеты практически беззащитны против германских истребителей, она не собиралась сдаваться. В августе или самое позднее в сентябре ее первоначальный парк истребителей, бомбардировщиков и штурмовиков, согласно германским расчетам, был полностью уничтожен. И все равно в битву бросались все новые и новые самолеты. Казалось, русские источники снабжения были неистощимы.
Сегодня мы знаем причину. Их официальная военная история гласит: «Во второй половине 1941 года массовое производство самолетов улучшенного типа возросло в четыре раза. По сравнению с первой половиной года выпуск истребителей „ЛаГГ-3“ увеличился с 322 до 2141 (более чем в шесть раз), истребителей „Як-1“ с 335 до 1019, а бронированных штурмовиков „Ил-2“ с 249 до 1293. Производство бомбардировщиков (1867) в три раза превысило довоенный уровень, а общее производство в 1941 году достигло 15 735 самолетов всех типов…»
Все это в течение немногих месяцев – и практически без какого-либо вмешательства германских флотов бомбардировщиков! Все, чего они достигли, было лишь булавочными уколами.
Тут лежит решающая ошибка Генерального штаба люфтваффе. Как мы уже видели, в 1935 году генерал Вевер призывал к созданию четырехмоторного бомбардировщика «Урал», но тот так и не появился. Тем не менее в начале этой длительной кампании все еще была возможность передать в стратегических целях существующие соединения бомбардировщиков под объединенное командование. И тогда их можно было бы использовать как ударную силу против ключевых центров военной индустрии, даже если бы это потребовало действовать на предельном расстоянии и даже если бы объектами были «всего лишь» заводы, выпускающие танки и самолеты.
Ведь бомбардировщики в основном – стратегическое оружие. Если распылить их потенциал, то и эффект рассеется. А это как раз и произошло в военной кампании в России. Вместо объединения под единым командованием, Geschwader были поделены между воздушными корпусами, которые, в свою очередь, были приданы различным группам армий. Некоторые Geschwader вылетали то туда, то сюда по многочисленным заданиям, большинство из которых диктовалось сиюминутными потребностями армии. В результате им отвели роль войск тактической поддержки, которая им была несвойственна.
В итоге получалось, что за неделю боев с танками, с большими собственными потерями, бомбардировщикам удавалось уничтожить, может быть, дневное производство танков «Т-34» горьковским заводом. Хотя это и удовлетворяло моментные тактические цели армии, собственный стратегический потенциал бомбардировщиков был полностью и без пользы растрачен.
***
В ночь с 21 на 22 июля командующий московской зоной противовоздушной обороны генерал-майор М. С. Громадин объявил первую в столице крупную воздушную тревогу. Германские бомбардировщики начали свои налеты с передовых баз, расположенных около Минска, Орши, Витебска и Шаталовска. Хотя до этих аэродромов доносился грохот боев в окруженном Смоленске, до Москвы экипажам приходилось преодолевать 280–380 миль.
На штабном совещании 8 июля Гитлер объявил о своей «неизменной решимости» «силами люфтваффе стереть Москву и Ленинград с лица земли». Когда неделю спустя ничего подобного не произошло, он саркастически заявил Герингу:
– Вы верите, что в вашем люфтваффе найдется хотя бы одна Geschwader, у которой хватит мужества долететь до Москвы?
Так что воздушный налет на столицу России стал для люфтваффе делом престижа: хлопотное дело, выполняемое как «побочный продукт» за счет других, более важных задач.
В сущности, Москва являлась не только политической столицей, местом нахождения правительства и партии. Она также была военным и экономическим сердцем страны и, прежде всего, ее центром связи и стержнем военной транспортной системы. С учетом всего этого Москва должна была стать стратегическим объектом люфтваффе высшей степени приоритета.
Но в данном случае первый налет 22 июля был проведен скромными и поспешно собранными силами из 127 самолетов. ... В 20 милях от Москвы бомбардировщиков встретили первые прожектора, и некоторые Gruppen долетели без помех почти до самого Кремля. Но потом вдруг весь город превратился в ревущий вулкан, когда бесчисленные полки легкой и тяжелой зенитной артиллерии открыли огонь. Свыше 300 прожекторов ослепили экипажи бомбардировщиков до такой степени, что те с трудом различали свои цели. Московская противовоздушная оборона почти не уступала лондонской в период «блица».
В ходе этого налета немцы сбросили 104 тонны фугасных и 46 000 зажигательных бомб, не достигнув какой-либо концентрации в своих ударах. Хотя II/KG 55, чьей целью являлся Кремль, была уверена, что его поразили сотни зажигательных бомб, над объектом не появилось даже дыма. Как на следующий день объяснил бывший германский военно-воздушный атташе в Москве, на крышах Кремля уложено так много слоев черепицы XVII века, что, несомненно, хилые зажигательные бомбы не смогли ее пробить.
На следующую ночь Москва вновь подверглась налету 115 бомбардировщиков, а на третью ночь – еще 100. После этого количество самолетов стало быстро уменьшаться до 50, 30, а потом вообще до 15. Сорок девять из семидесяти шести налетов на Москву в 1941 году было проведено группами от 3 до 10 самолетов.
Таким образом, воздушное наступление на средоточие вражеской военной мощи иссякло почти так же быстро, как и началось. Люди задавали вопрос: не лучше ли было использовать люфтваффе на поле боя как летающую артиллерию? В середине сентября 1941 года Гитлер, воодушевленный ошеломляющими потерями, которые еще раз понесли русские, на этот раз в окружении к востоку от Киева, пророчил: «Наш враг уже поставлен на колени и никогда не восстанет!»
***
В решающий момент войны люфтваффе показало, что слишком слабо для решения своих задач. Как же это произошло? По какой причине производство стало отставать от потребностей? Почему через два года после начала военных действий боевые части все еще были оснащены все теми же устаревшими типами самолетов? И прежде всего, почему так и не была удовлетворена нужда в четырехмоторном «стратегическом» бомбардировщике?
Первый начальник технического управления люфтваффе полковник Вильгельм Виммер, предшественник Удета, вспоминает два примечательных эпизода весны 1935 года. Первый произошел во время посещения Герингом авиазавода Юнкерса в Дессау. Бывший сам когда-то летчиком-истребителем, он внезапно застыл перед деревянным макетом четырехмоторного бомбардировщика «Ju-89», над которым в то время фирма работала по контракту.
– Ради бога, что это такое? – воскликнул он.
Виммер объяснил, ссылаясь на дискуссии в Генеральном штабе о бомбардировщике «Урал», о котором Геринг, конечно, был в курсе дела. Но командующий люфтваффе решил, что будет удобнее не помнить.
– Любой крупный проект, как этот, должен решаться мной лично! – заявил он и умчался.
Второй эпизод связан с посещением заводов Дорнье в Фридрихсхавне на озере Констанс военным министром рейха фон Бломбергом, где в качестве соперника «Ju-89» разрабатывался четырехмоторный бомбардировщик «Юо-19». С интересом выслушав Виммера, он спросил:
– Когда, по вашему мнению, самолет будет готов к эксплуатации?
– Через четыре-пять лет.
– Да, – сказал фон Бломберг, – я думаю, это как раз по его размеру.
С самого начала разработка дальнего бомбардировщика зиждилась на предположении, что люфтваффе когда-нибудь будет воевать с Советской Россией: вовсе не прозорливое пророчество для того, кто читал «Mem Kampf» Гитлера. Требовалось преодолеть в небе тысячи миль, чтобы достичь гигантских индустриальных центров этой страны на Урале. А это было под силу лишь четырехмоторным машинам. И по сути, работа над бомбардировщиком «Урал» (используя его кодовое название, данное генералом Вевером) продолжалась при явном неодобрении Геринга. Как мы уже видели, взлетевшие в небо первые образцы с обоих заводов были очень обещающими, хотя и с дефицитом мощности.
Однако после фатальной аварии самолета Вевера в июне того же года не осталось ни одного их поборника – и менее всех Удет, преемник Виммера в техническом управлении.
В течение шести месяцев, то есть осенью 1936 года, Мильх, Кессельринг и Удет договорились между собой, что дальнейшая работа над созданием четырехмоторного бомбардировщика будет прекращена. Это произошло как раз в то время, когда американские ВВС испытывали свой первый четырехмоторный бомбардировщик «Боинг В-17», убежденные, что именно за ним будущее.
Операция «Барбаросса»: выводы и заключение
1. Летом и осенью 1941 года две трети всех сил люфтваффе были задействованы против России. Оставшаяся треть распределялась между Средиземным морем и фронтом на Английском канале против Англии. И как бы ни были велики успехи на Востоке, потери в технике опережали их восполнение, и мощь истребительной и бомбардировочной авиации сокращалась в тревожных размерах. Военная цель «разгромить Россию в одной короткой кампании» не была достигнута до того, как вмешались грязь и наступившие морозы.
2. Не были проведены изменения в организации, необходимые для того, чтобы приспособить люфтваффе к войне на нескольких фронтах и на огромных восточных просторах. Были проигнорированы предложения объединить все соединения бомбардировщиков в единое стратегическое командование, возложив задачу поддержки армии на ряд тактических групп, оснащенных самолетами-разведчиками и штурмовиками, и зенитные войска.
3. В связи с этим воздушные корпуса оказались в роли вспомогательных сил при армейских наземных операциях, и практически никаких стратегических воздушных налетов не было проведено. Хотя одной из причин для этого было отсутствие подходящего дальнего бомбардировщика. Даже соединения средних бомбардировщиков, вместо того чтобы действовать объединенной силой против таких важных стратегических объектов, как танковые и авиационные заводы, были рассредоточены по всему фронту.
4. Поэтому советская авиационная индустрия не понесла ущерба, а ее производство резко возросло. Потери, какими бы тяжелыми они ни были, непрерывно восполнялись. То же самое применимо и в отношении производства танков, например в Горьком, где они сходили с конвейера практически без помех со стороны люфтваффе, которое было, главным образом, занято прямой поддержкой армии.
5. Необходимость воевать на трех фронтах привела к чрезмерному напряжению ресурсов люфтваффе. Кризис в разработке и производстве, который в ноябре 1941 года привел Удета к самоубийству, отразил отсутствие дальновидности у германских военных стратегов, которые считали, что война давным-давно выиграна. Неспособность создать новые типы самолетов означала, что продолжали выпускаться старые типы машин. Вскоре они уже были не в состоянии соперничать с самолетами и оружием их оппонентов, особенно на Западе.
ОТСЮДА
Экономическая катастрофа 1941 года
До нападения Германии, СССР был военной сверхдержавой. Сталин за короткое время, ценой невероятных человеческих жертв, создал гигантскую армию, численностью около 5 миллионов человек до объявления мобилизации, вооружил эту армию совершенно невероятным по тем временам количеством единиц бронетанковой техники (около 28 тысяч), боевых самолетов (около 25 тысяч), несметным количеством самой современной артиллерии, пулеметов, винтовок и произвел горы боеприпасов. СССР был единственной страной в мире, в которой с 1939 года Наркомат Боеприпасов (Наркомы Сергеев и, с 3 марта 1941 года Горемыкин) существовал отдельно от Наркомата Вооружений (Народный коммисар Ванников). Это говорит о том, что производство боеприпасов стало на столько колоссальным хозяством, что для управления им потребовалась отдельная независимая структура, не подчиняющаяся никому, кроме Вождя.
Беда только в том, что подавляющее число промышленных предприятий Наркоматов Вооружений, Авиационной Промышленности и Боеприпасов находились в европейской части страны, которую враг оккупировал очень быстро. Более того, большинство пороховых заводов и заводов боеприпасов были максимально придвинуты к западным границам СССР. Конечно, если "воевать на чужой земле", то это оправдано - подвоз боеприпасов к наступающим войскам становится проще и быстрее. Но война пошла по другому сценарию.
Главными центрами производства танков были Ленинград, Харьков, Сталинград и Горький.
8 сентября 1941 года Ленинград был блокирован немцами и поставлять танки больше не мог. 24 октября 1941 года Харьков был оккупирован немцами и самый большой в СССР танковый завод был потерян. Эвакуировать удалось только 20% наиболее простого оборудования и часть работников. Из Ленинграда тоже удалось эвакуировать только часть оборудования Кировского завода. В самом деле, демонтировать и вывезти огромные прессы и молоты, большие и высокоточные станки - это физически нереально. На востоке, в Челябинске и Нижнем Тагиле танковые заводы ещё только нужно было создать...
Главным металлом всех авиамоторов и "легендарного" танкового дизеля В2, который устанавливался на все советские тяжелые и средние танки, был алюминий. До войны, около 60% советского алюминия производилось на Днепровском заводе в городе Запорожье. Днепрогес построили не для того, чтобы "лампочки Ильича" повесить в каждой хате, а для электроснабжения выплавки алюминия на Днепровском заводе. Проблема в том, что Запорожье пришлось оставить немцам 4 октября 1941 года.
Пропали почти все пороховые заводы и заводы боеприпасов. Что могли - вывезли. Остальное взорвали, чтоб не достались врагам. Пропали все склады боеприпасов, у самых границ с Германией были брошены сотни эшелонов с снарядами, бомбами, минами и патронами. Огромное количество снарядов были выложены на грунт недалеко от границ - не было места на складах. Они тоже достались немцам.
Эвакуацией промышленности руководил Лаврентий Палыч Берия и он совершил невозможное. Но вывезти даже половину оборудования было нереально.
В это же время, к сентябрю 1941-го, армия потеряла около 15 тысяч танков и около 16 тысяч самолетов, 8 миллионов винтовок, несметное число стволов артиллерии и почти все тяжелые гусеничные артиллерийские тягачи.
22 июня была объявлена первая мобилизация, 8 августа - вторая мобилизация и очередной призыв. Две мобилизации и призыв дали Красной армии около 14 миллионов пополнения к тем 5 миллионам, которые уже были в армии на 22 июня. Но вот беда... Вооружить их оказалось нечем. И самое ужасное, что произвести новое вооружение было негде, не на чем и не из чего.
В довершение всех бед, врагом были заняты основные районы производства сельхозпродукции, что означало голод.
Это действительно была катастрофа. Катастрофа, не имевшая равных в истории. Тотальный разгром. Уже в сентябре Сталин поручил Абакумову найти контакты с людьми Шелленберга, чтобы договориться о сепаратном мире, практически на любых условиях.
Спасительный ленд-лиз
Сразу после нападения Германии на СССР Черчилль объявил, что Великобритания будет помогать СССР как и чем только сможет. Через день с таким же заявлением выступил Рузвельт. Америка и Англи немедленно предоставили СССР кредиты на закупку всего, что необходимо и чем они располагают. Уже 28 августа на аэродром Ваенга, под Мурманском прилетели 24 первых Харрикейна IIB, через пару дней - ещё 15. У Великобритании не было "лишних" cамолетов - они отдали Советскому Союзу истребители, забрав их из ПВО своей страны. Вместе с пилотами. В СССР пропагандисты часто ругают Харрикейны, называя их "устаревшими". И при этом говорят, что, мол "они уступали новейшим советским истребителям. А мы не поверим, залезем в справочники и сведем в одну таблицу - по данным на лето 1941 г.
Оказывается, в августе 1941 года Харрикейн превосходил по летным данным новейшие советские Як-1 и ЛАГГ-3, проигрывая в скорости и высотности МИГу-3. А вот по вооружению Харрикейн выигрывал у всех советских истребителей.
Вместе с Харрикейнами прилетели английские пилоты. 12 сентября они открыли счет - первые 2 Ме-109. В конце сентября англичане вернулись домой, оставив в СССР 37 самолетов. Перед отъездом командир крыла и трое других пилотов были представлены к ордену Ленина. Англичане наглядно продемонстрировали, что Харрикейны, на которых они прилетели, вполне современные грозные истребители, настреляв за месяц 17 самолетов противника и потеряв только 1 машину.
Лето сменилось осенью, немцы рвались вперед, нужны были новые заводы за Уралом, а для них требовалось оборудование. Стало катастрофически нехватать порохов и взрывчатки, заканчивался запас алюминия. Поставки английских и американских танков и самолетов не могли перекрыть потерь. Враг подходил уже к Москве, фронт развалился, 16-19 октября в Москве началась паника и мародерство, милиция исчезла...
Но 1 октября был подписан первый протокол ленд-лиза, а в ноябре 1941 года Конгресс США дал согласие распостранить закон о ленд-лизе на СССР. Все поставки в СССР из США, которые оформлялись в оплату по безпроцентному кредиту, задним числом включили в ленд-лиз. И это было неслыханным подарком.
Дело в том, что до окончания войны ленд-лиз оплате не подлежал. А после войны, оплате подлежало только то, что осталось в народном хозяйстве.
Значение ленд-лиза для победы над Германией
Всего, за годы войны, СССР получил от США грузов на сумму (официально) $11,3 млрд. В ценах 40-х годов. На самом деле, Комиссия Конгресса США в середине 50-х годов провела аудит ленд-лиза и выяснила, что Рузвельт жульничал, вел двойную бухгалтерию и действительный объём поставок в СССР составил 17,8 млрд (в ценах времен ленд-лиза). Но всё-таки они решили покойного Президента не полоскать и оставили счет прежним.
И тут настало время вскрыть трюк с ценами разных годов. ВВП был показан в ценах 90-х годов, а стоимость ленд-лиза - в ценах 40-х. Вес доллара за это время очень упал и считается, что 1 доллар 40-х годов весит примерно 100 баксов 90-х. Если привести к одному знаменателю, к ценам 90-х годов, то стоимость ленд-лиза будет 1 триллион 130 миллиардов. ВВП СССР с 22 июня 1941 года - 1 триллион 404 миллиарда. То есть ленд-лиз составил 80,5% ВВП СССР за все годы войны.
Тем не менее, про середину 42-го года - это полуправда. Поставки начались в 41-м году. СССР больше всего и наиболее срочно нуждался в порохе. Нечем было снаряжать патроны, нечего было закладывать в гильзы снарядов. И первые поставки шли с порохом. Порох имеет большой объём при малом весе - это привело к искажению понимания объема поставок, исчисляемого в тоннаже. Позже, пошли потоком машины, стратегические материалы, станки, локомотивы, самолеты и танки. Но прежде всего требовались пороха и взрывчатки.
Маршал Жуков в частной беседе, подслушанной и записанной КГБ:
У нас не было взрывчатки, пороха. Не было чем снаряжать винтовочные патроны. Американцы по-настоящему выручили нас с порохом, взрывчаткой.
ОТСЮДА
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2021-01-03 02:30 pm (UTC)Система категоризации Живого Журнала посчитала, что вашу запись можно отнести к категориям: Авиация (https://www.livejournal.com/category/aviaciya?utm_source=frank_comment), Армия (https://www.livejournal.com/category/armiya?utm_source=frank_comment).
Если вы считаете, что система ошиблась — напишите об этом в ответе на этот комментарий. Ваша обратная связь поможет сделать систему точнее.
Фрэнк,
команда ЖЖ.
no subject
Date: 2021-01-03 09:29 pm (UTC)no subject
Date: 2021-01-04 09:20 am (UTC)Но во всей этой истории удивляют 2 момента - зачем было посылать бомбардировщики без прикрытия на верную гибель, хотя уже к этому времени было известно, что использование бомбардировщиков без сопровождения истребителей в дневное время невозможно. Кстати, Симонов в "Живых и мертвых" отразил этот факт, когда тихоходные ТБ-3 были расстреляны немецкие истребителями, когда они возвращались с задания. Причем Симонов умудрился соврать аж 2 раза в этом эпизоде. Действительно ТБ-3 был самый тихоходным бомбардировщиком, но его не использовали в дневное время, а потери ТБ-3 были самыми минимальными среди всех самолётов, из 300-х имевшихся на момент начала войны за всю войну было потеряно 30, всего 10%. И второе враньё Симонова - бомбардировщикам не давали отбомбиться, их расстреливали раньше, поэтому они никак не могли возвращаться с задания.
И второй момент - немцы пишут, что советская авиация превосходила немецкую в 2 раза, на самом деле в 20 раз, если считать только боеспособные немецкие самолёты. И современных самолётов Як-1, ЛаГГ-3, МИГ-3 в Красной армии было больше, чем всех боеспособных немецких самолётов на Восточном фронте. Отсюда вопрос - где были все эти Як-1, ЛаГГ-3, МИГ-3, почему их не использовали? Кстати, число современных танков Т-34 и КВ-1 в Красной армии превышало численность T-III и T-IV в немецкой, опять вопрос - почему не использовали эти танки. Налицо полностью бездарное руководство Красной армии сознательно шло на массовую гибель своих солдат, чтобы потом рассказывать какими неимоверными усилиями им далась победа.
no subject
Date: 2021-01-04 04:51 pm (UTC)no subject
Date: 2021-01-04 06:13 pm (UTC)Тоже самое было с новейшими советскими истребителями Як-1, ЛаГГ-3, МИГ-3. Треть из них была на охране воздушного пространства Москвы, бездействовала целый месяц, так как 1-ая воздушная атака на Москву произошла только 22 июля. Остальные также были разбросаны в единичных экземплярах от Баренцева до Черного моря. Особенно удручающая обстановка была в Крыму и Севастополе, где сотни самолётов бездействовали 3 месяца, первый воздушный налет случился только в конце сентября, а военно-воздушные силы Черноморского флота настолько деградировали к этому моменту, что не оказали никакого сопротивления. Создавалось впечатление, что никто и не собирался воевать по-настоящему. Деградация высшего руководства дошла и до самого низшего звена.
Что касается количества побед у немецких летчиков, то в разных странах известных летчиков использовали по-разному. В США профессиональных летчиков тут же переводили в учебные школы, поэтому мало кто мог похвастаться многочисленными победами, где они воспитывали новичков. Случалось так, что выпускники американских летных школ в первом же бою сбивали по 5 самолётов противника, настолько они были подготовлены. Японцы в первых рядах использовали профессионалов, это их и погубило. Профессионалов уничтожили вместе с авианосцами, новички ни на что не годились, поэтому их пришлось переучивать на камикадзе. Но это не помогло, так как камикадзе не могли прорвать ПВО противника из-за слабой выучки. Самый худший вариант был реализован в СССР. Профессиональных летчиков выбили в первый год войны и это прямая вина командования, не сумевшего грамотно использовать советские ВВС, которые в принципе могли на равных сражаться с люфтваффе, используя численный перевес. А обучение новых летчиков проходило по программе "взлет-посадка", что также приводило росту потерь. И это касалось не только летчиков, руководство Красной армией фактически забрасывало врага телами своих солдат. Первые 2 мобилизации в 1941 году дали 14 млн новобранцев, на которых просто тупо не хватало оружия, их и так кидали на немецкие пулеметы, неподготовленных и безоружных.
P.S.
Использование необученных солдат, летчиков и танкистов это прямая вина Сталина и никого больше. К примеру, во время войны Сталин просил США поставить по ленд-лизу дальние бомбардировщики. Рузвельт согласился поставлять самый массовый американский бомбардировщик 2-ой Мировой войны - В-24, Либерейтор, но с условием обучения летчиков в США, так как самолёт действительно был очень сложный в управлении. Сталин отказался, ему не нужны были профессионалы, даже не смотря на то, что СССР мог бы получить современные самолёты. Сталину нужны были только необученные летчики по программе "взлет-посадка", которых можно было не считать.
no subject
Date: 2021-01-04 07:24 am (UTC)Химоружие не применялось, но было
оружие вообще было у СССР но Сталин выполнял приказ Гитлера гнать конницу на танки, закидать иванами
потому сооотношение убитых 1 к 8 .
no subject
Date: 2021-01-04 09:22 am (UTC)Соотношение потерь Красной армии к Вермахту было по разным данным от 1 к 10, до 1 к 14.
no subject
Date: 2021-01-05 12:09 am (UTC)По результатам комиссии ВС РФ[прим. 3] безвозвратные потери вермахта, войск СС и прочих военных формирований Третьего рейха, действовавших на советско-германском фронте, составили 7 181 100 человек[прим. 4]. Безвозвратные потери войск союзников Третьего рейха составили в общей сложности 1 468 145 человек.
no subject
Date: 2021-01-05 09:21 am (UTC)Хоть бы не позорились со своей "официальной версией". Достаточно посмотреть на численность Красной армии в 1941 году, мобилизацию в 34,5 миллиона и остаток на 1.06.1945 года менее 12 млн. Враньё ВС РФ уже просто начинает доставать.
>> По результатам комиссии ВС РФ[прим. 3] безвозвратные потери вермахта, войск СС и прочих военных формирований Третьего рейха, действовавших на советско-германском фронте, составили 7 181 100 человек
Блеать, клоуны, недоделанные. Вермахт свои потери никогда не скрывал в отличии от комиссии ВС РФ, их легко можно найти в официальных документах, потери описаны чуть ли не пофамильно.
no subject
Date: 2021-01-06 12:26 am (UTC)Дед участвовал в боях под Смоленском. 23 августа 1941 года получил тяжёлое ранение, а в феврале 1942 года по состоянию здоровья был демобилизован.
Василий Андреевич не мог «отсиживаться» в тылу, и уже в январе 1943 года добился, чтобы его, в качестве командира 2-й батареи Истребительного противотанкового Дивизиона 12-й отдельной бригады, направили на Волховский фронт.
https://52.мвд.рф/news/Akcii/Akcija_JA_pomnju.../item/2904959/
Считается дважды призванным и дважды демобилизованным.
Сколько таких было?
no subject
Date: 2021-01-06 02:34 am (UTC)no subject
Date: 2021-01-06 03:07 am (UTC)no subject
Date: 2021-01-06 09:14 am (UTC)no subject
Date: 2021-01-06 09:31 pm (UTC)