Григорий Котовский

[rex_net]

Видным представителем уголовного мира на южных окраинах Российской империи стал Григорий Котовский, культовый персонаж советского агитпропа. По официальной биографии Котовский являлся выходцем из шляхетского рода, но осиротел и его воспитанием занимался крестный отец — богатый помещик Манук-бей. Крестный отец собирался отправить Котовского на учебу в Германию, но умер раньше срока, и Котовский начал учиться жизни на улице.

К началу революции 1905 года он уже несколько раз успел побывать в тюрьмах за мелкие кражи. Не явившись по повестке в армию, Котовский, однако, был разыскан, арестован и направлен на военную службу в Житомир. Оттуда он сбежал, по пути сколотив банду из лихих людей. Банда занималась грабежами и поджогами усадеб. Склонный к театральным эффектам, Котовский приезжал в села в нарядном одеянии и верхом на коне разбрасывал среди крестьян специально заготовленную мелочь. Довольно быстро Котовского арестовали, но он бежал. Будучи вторично пойманным, Котовский получил 12 лет каторги. Будучи вполне законопослушным заключенным и активно сотрудничая с администрацией, он дослужился до десятника на строительстве дороги. Отбыв семь лет наказания, Котовский снова бежал — по некоторым данным, убив двух охранников. Сотрудничая с администрацией, он рассчитывал на амнистию, однако амнистия 1913-го была объявлена только «политическим», тогда как Котовский проходил как уголовный.

Оказавшись на свободе, Котовский снова сколотил банду налетчиков; после одного из крупных ограблений на него была устроена облава, от которой будущий большевик не смог уйти. Котовского приговорили к смертной казни, однако судил его военно-окружной суд, и приговор должен был быть утвержден командующим фронтом Брусиловым. Котовский, осознав безвыходность положения, начал писать покаянные письма с просьбой отправить его на фронт, искупать свои грехи, «За Царя и Отечество». Хорошо понимая, что письмо к Брусилову не окажет никакого действия, он решил написать его жене, произведя на нее неизгладимое впечатление. Письмо было следующего содержания:

«Я решаюсь обратиться к Вашему Высокопревосходительству с этой мольбой только в силу следующего: ступив на путь преступления в силу несчастно сложившейся своей жизни, но, обладая душой мягкой, доброй и гуманной, способной также на высшие и лучшие побуждения человеческой души, я, совершая преступления, никогда не произвел ни над кем физического насилия, не пролил ни одной капли крови, не совершил ни одного убийства. Я высоко ценил человеческую жизнь и с любовью относился к ней, как к высшему благу, данному человеку Богом.

К женщине и ее чести я относился всегда как к святыне, и женщины при совершении мною преступлений были неприкосновенны. Производя психическое насилие, я и здесь старался, чтобы оно было наименее ощутительно и не оставляло после себя следа. Материальные средства, добытые преступным путем, я отдавал на раненых, на нужды войны, пострадавшим от войны и бедным людям. Преступления я совершал, не будучи в душе преступником, не имея в душе ни одного из элементов, характерных преступной натуре.

И вот теперь, поставленный своими преступлениями перед лицом позорной смерти, потрясенный сознанием, что, уходя из этой жизни, оставляю после себя такой ужасный нравственный багаж, такую позорную память, и, испытывая страстную, жгучую потребность и жажду исправить и загладить содеянное зло и черпая нравственную силу для нового возрождения и исправления в этой потребности и жажде души, чувствуя в себе силы, которые помогут мне снова возродиться и стать снова в полном и абсолютном смысле честным человеком и полезным для своего Великого Отечества, которое я так всегда горячо, страстно и беззаветно любил, я осмеливаюсь обратиться к Вашему Высокопревосходительству и коленопреклоненно умоляю — заступитесь за меня и спасите мне жизнь, и это Ваше заступничество и милость будут до самой последней минуты моей жизни гореть ярким светом в моей душе, и будет этот свет руководящим, главным принципом всей моей последующей жизни. Я желал бы, чтобы Вы, Ваше Высокопревосходительство, могли бы заглянуть в душу писавшего это письмо, во все ее тайники, и Вы тогда увидели бы пред собой не злодея, не прирожденного и профессионального преступника, а случайно павшего человека, который, сознав свою виновность, с душой, переполненной тоской и непередаваемыми переживаниями от угрызений совести, пишет Вам эти строки мольбы.

Я знаю, что как отверженный я лишен права чести умереть от благородной пули, но как потомок военных, как искренний и глубокий патриот, стремившийся попасть в ряды нашей героической армии, чтобы умереть смертью храбрых, смертью чести, но не имевший возможность это сделать в силу своего нелегального положения, умоляю об этой высшей милости, и последним моим возгласом при уходе из этой жизни будет возглас: «Да здравствует армия!»

Расчет Котовского оказался абсолютно верным, он прекрасно понимал, кому пишет. Женой Брусилова была Наталья Желиховская — дочь известной писательницы про шаманов, магов, йогов и экстрасенсорику, племянница самой мадам Блаватской. Под влиянием жены Брусилов и сам заинтересовался экстрасенсорной тарабарщиной. В общем, ей ничего не стоило убедить супруга не подписывать приказ на казнь невинной христианской души, томимой в царских застенках.

Брусилов отменил смертный приговор Котовскому, а через несколько месяцев случилась Февральская революция и Котовский вышел из тюрьмы. Как и прежде, с присущей ему театральностью. В день освобождения он явился в Одесский театр, где продал на аукционе свои кандалы.

Вскоре Котовский действительно уехал на фронт. Незадолго до Октября он даже был произведен в прапорщики и получил от Керенского, который к нему благоволил, Георгиевский крест. После революции Котовский сначала примкнул к левым эсерам, и только в конце Гражданской войны вступил в большевики. К моменту своей смерти Котовский являлся командиром кавалерийского корпуса. Убит он был в 1925 году. Убийцей стал бывший адъютант Япончика Мейер Зайдер. До революции Зайдер держал в Одессе публичный дом и, к слову, не только водил знакомство с Котовским. Последний был его прямым должником, поскольку некоторое время скрывался в том самом публичном доме. После войны Зайдер обратился к Котовскому, который устроил его начальником охраны сахарного завода. Причем до убийства Зайдер проработал там целых три года, но вдруг зажегся идеей благодетеля убить. На суде Зайдер лепетал какую-то бессмыслицу, не сумев объяснить свои мотивы.

Кроме того, советский суд проявил неожиданную снисходительность к убийце народного героя. Зайдера приговорили к 10 годам заключения, освободив уже через 2,5 года. Вскоре его убили «ветераны Котовского», причем тех даже не стали судить.

Comments

[lj-frank-bot.livejournal.com]

Здравствуйте!
Система категоризации Живого Журнала посчитала, что вашу запись можно отнести к категориям: История (https://www.livejournal.com/category/istoriya?utm_source=frank_comment), Криминал (https://www.livejournal.com/category/kriminal?utm_source=frank_comment), Общество (https://www.livejournal.com/category/obschestvo?utm_source=frank_comment).
Если вы считаете, что система ошиблась — напишите об этом в ответе на этот комментарий. Ваша обратная связь поможет сделать систему точнее.
Фрэнк,
команда ЖЖ.