Словарь неолиберальной дипломатии в сегодняшней новой холодной войне

[rex_net]

Джордж Сорос устроил публичную истерику, что он не может заработать в Китае те легкие деньги, которые он смог заработать, когда Советский Союз был разделен и приватизирован. 7 сентября 2021 года в своей второй за неделю редакционной статье Джордж Сорос выразил свой ужас по поводу рекомендации Black Rock, крупнейшего в мире управляющего активами, о том, что финансовые менеджеры должны утроить свои инвестиции в Китай. Утверждая, что такие инвестиции понят под угрозу национальную безопасность США, помогая Китаю, г-н Сорос активизировал свою защиту финансовых и торговых санкций США.

Г-н Сорос видел, как окончание холодной войны открыло ему и другим иностранным инвесторам путь к использованию “шоковой терапии” для обеспечения легкой наживы в России, за которой последовал гораздо более широкий азиатский кризис 1997 года как возможность для захвата наиболее прибыльных активов.

Он расстроен тем, что президент Си не подражает Борису Ельцину и не позволяет клептократии возникнуть в Китае.

Китай с самого начала осознавал, что его настойчивое стремление сохранить контроль над своей экономикой – направить ее на содействие общему процветанию, а не на обогащение олигархии, создаст политическую оппозицию со стороны идеологов холодной войны США.

Поэтому Китай искал союзников на Уолл-стрит, предлагая возможности для получения прибыли Goldman Sachs и другим инвесторам, чьи личные интересы действительно заставили их выступить против антикитайской политики.

Но успех Китая привел к появлению такого количества собственных миллиардеров, что сейчас он предпринимает шаги по сокращению их непомерного богатства.

Реальность такова, что Китаю не нужны иностранные деньги для развития. Народный банк Китая может обеспечить финансирование, в котором нуждается национальная экономика, в то время как экспортная торговля наводняет его долларами и повышает обменный курс.

Соединенные Штаты отказываются присоединиться к какой-либо международной организации, в которой у них нет права вето. И они просто выходят из международных договоров и соглашений, которые подписали, если считают, что они больше не служат их интересам.

Все, что диктует американская дипломатия на основании «верховенства закона», предоставляет только Соединенным Штатам право решать, что законно, а что нет, когда они вводят экономические и военные санкции против стран, которые не придерживаются проамериканской политики. В результате диктат, устанавливающий закон, всегда окутан риторикой про свободные рынки и демократию.

Что касается свободной торговли, Соединенные Штаты также сохраняют за собой право вводить тарифы по своему усмотрению (эвфемизированные как “справедливая торговля”) и налагать штрафы и санкции, чтобы помешать компаниям свободно продавать технологии Китаю.

Цель состоит в том, чтобы сосредоточить технологические монополии в руках США. Любое “распространение” технологий (которое рассматривается как проблема национальной безопасности) считается “несправедливым” и противоречит свободе США контролировать мировые торговые и инвестиционные структуры в своих собственных интересах.

На языке международной дипломатии “демократический” стал ярлыком для любого проамериканского режима, от прибалтийских клептократий до военных диктатур Латинской Америки. Страны, использующие государственную власть для регулирования монополий или налогообложения доходов рантье, объявляются “автократическими”, даже если они избрали глав государств.

Экономические менеджеры Китая придерживаются классических концепций стоимости, цены и экономической ренты, которые отличают заработанное от незаработанного дохода, а производительный труд и богатство - от непродуктивных и хищнических финансовых состояний и состояний рантье.

Это концепции необходимые для подъема всего общества - 99 процентов, а не только Одного Процента.

Политика Китая по формированию рынков для содействия общему процветанию, вместо того, чтобы позволить экономическому профициту быть сосредоточенным в руках корпоративных и иностранных инвесторов, является экзистенциальной угрозой неолиберальным приоритетам Америки, объясняет он. Программа президента Си «Общее процветание» «направлена на сокращение неравенства путем распределения богатства богатых среди населения в целом. Это не предвещает ничего хорошего для иностранных инвесторов». [1] Для неолибералов это ересь.

Критикуя «внезапную отмену Китаем нового выпуска группы Alibaba Ant в ноябре 2020 года» и «изгнание финансируемых США компаний-репетиторов из Китая», г-н Сорос выделяет соучредителя Blackstone Стивена Шварцмана и бывшего президента Goldman Sachs Джона Л. Торнтона за стремление получить финансовую отдачу для своих инвесторов вместо того, чтобы относиться к Китаю как к вражескому государству и надвигающейся противнику холодной войны:

Инициатива BlackRock ставят под угрозу интересы национальной безопасности США и других демократий, потому что деньги, вложенные в Китай, помогут поддержать режим президента Си. Конгресс должен принять закон, наделяющий Комиссию по ценным бумагам и биржам полномочиями ограничивать поток средств в Китай. Эти усилия должны пользоваться двухпартийной поддержкой.

The New York Times опубликовала заметную статью, в которую «доктрина Байдена» определяла «Китай как экзистенциального конкурента Америки; Россия как разрушитель; Иран и Северная Корея как распространители ядерного оружия, киберугрозы как постоянно развивающиеся, а терроризм распространяется далеко за пределы Афганистана. На фоне этих угроз в статье стратегия США изображается как представляющая «демократию», эвфемизм для стран с минимальными правительствами, оставляя экономическое планирование финансовым менеджерам Уолл-стрит, и инфраструктуру в руках частных инвесторов, не предоставляемую по субсидированным ценам. Страны, ограничивающие монополии и связанное с ними стремление к ренте, обвиняются в автократии.

Проблема, конечно, заключается в том, что так же, как Соединенные Штаты, Германия и другие страны превратились в промышленные державы в19-м и 20-м веках благодаря спонсируемой правительством инфраструктуре, прогрессивному налогообложению и антимонопольному законодательству, отказ от этой политики после 1980 года привел их к экономической стагнации для 99 процентов, обремененных долговой дефляцией и растущими накладными расходами рантье, выплачиваемыми финансам. Страхование и Недвижимость (FIRE). Китай процветает, следуя именно той политике, благодаря которой бывшие ведущие индустриальные страны разбогатели, прежде чем страдать от болезни неолиберальной финансиализации. Этот контраст подсказывает направленность статьи, обобщенную в ее резюме того, что, как она надеется, станет поддерживаемой Конгрессом доктриной Байдена об эскалации новой холодной войны против неолиберальных экономик, противопоставляя спонсируемый США либерально-демократический империализм иностранному социализму:

В прошлом месяце г-н Блинкен предупредил, что Китай и Россия «публично и в частном порядке выявляют, что Соединенные Штаты только в упадке, поэтому лучше связать свою ложу с их авторитарным видением мира, чем с нашим демократическим. [2]

Г-н Сорос видел, как окончание холодной войны открыло ему и другим иностранным инвесторам путь к использованию «шоковой терапии» для обеспечения легкого выбора в России, за которым последовал гораздо более широкий азиатский кризис 1997 года как возможность скупать самые прибыльные активы, приносящие ренту. Он расстроен тем, что президент Си не подражает Борису Ельцину и не позволяет клиентской клептократии появиться в Китае, чтобы вырезать российскую экономику, что сделало российский фондовый рынок любимцем мира на несколько лет, 1995-97 годов.

Сразу после Азиатского кризиса администрация Билла Клинтона приняла Китай во Всемирную торговую организацию, предоставив американским инвесторам и импортерам доступ к недорогой рабочей силе, способной недопродавать промышленную рабочую силу США. Это помогло остановить рост заработной платы в США, в то время как Китай использовал иностранные инвестиции в качестве средства модернизации своих технологий и рабочей силы, чтобы стать экономически самостоятельным. Он не позволил своей денежной системе или социальной организации стать финансово зависимыми от «рынков», функционирующих в качестве средств контроля США, который, как надеялся Сорос, произойдет, когда он начнет инвестировать в Китай.

Китай с самого начала признал, что его настойчивость в сохранении контроля над своей экономикой – направляя ее на содействие общему процветанию, а не на обогащение клиентской олигархии, высунутую перед иностранным классом инвесторов – создаст политическую оппозицию со стороны идеологов холодной войны в США. Поэтому Китай искал союзников с Уолл-стрит, предлагая возможности получения прибыли для Goldman Sachs и других инвесторов, чьи личные интересы действительно заставили их выступить против антикитайской политики.

Но успех Китая создал так много миллиардеров, что теперь он движется к сокращению непомерного богатства. Эта политика резко снизила цены на ведущие китайские акции, что побудило г-на Сороса предупредить американских инвесторов о необходимости спасения. Он надеется, что это приведет Китай к почине и изменит его политику повышения уровня жизни за счет отправки своих экономических выгод американским и другим иностранным инвесторам.

Реальность такова, что Китаю не нужны американские или другие иностранные деньги для развития. Народный банк Китая может создать все деньги, которые нужны внутренней экономике, в то время как его экспортная торговля уже наводняет его долларами и подталкивает вверх его обменный курс.

Джон Маккейн охарактеризовал Россию как заправочную станцию с атомными бомбами (заблагонав признать, что в настоящее время она является крупнейшим в мире экспортером зерна, больше не зависящим от Запада в своих поставках продовольствия - во многом благодаря торговым санкциям, спонсируемым США). Следствием этого является образ Соединенных Штатов как финансиализированной и монополизированной экономики с атомными бомбами и киберугрозами, рискующей стать несостоявшимся государством, как старый Советский Союз, но угрожающей обрушить всю мировую экономику вместе с ним, если другие страны не будут субсидировать ее обремененную долгами экономику Новой холодной войны.

Позиционируя себя как ведущую демократию в мире, несмотря на свою финансовую олигархию внутри страны и поддержку олигархий-клиентов за рубежом, Соединенные Штаты консолидировали финансовую власть после мусорной ипотеки и банковского мошенничества 2008 года.

Разработка политики и распределение ресурсов перешли из рук значимой электоральной политики в сектор финансов, страхования и недвижимости (FIRE), а также в то, что Рэй Макговерн назвал MICIMATT военно-промышленным комплексом Конгресса-разведки-СМИ-академического-аналитического центра, включая основные фонды и НПО. Эти институты стремятся сконцентрировать доходы и богатство в руках олигархии сектора FIRE так же, как римский Сенат заблокировал реформу с правом вето на народное законодательство, а верхние палаты парламента Европы, такие как Палата лордов Великобритании, использовали аналогичную удушающее право, чтобы противостоять государственному контролю в общественных интересах.

Рост неолиберализма, спонсируемого США, означает, что борьба19-говека за освобождение рынков от хищнических финансов, спонсируемых паразитизмом рантье, потерпела неудачу. Эта неудача празднуется как победа верховенства закона, демократии, прав собственности и даже свободных рынков над властью государственной власти по регулированию стремления частного капитала. Интеграция мировой экономики по однополярным линиям, позволяющим финансовым интересам США и союзных стран НАТО присваивать наиболее прибыльные и приносящие наибольшую ренту активы зарубежных стран, идеализируется как естественная эволюция цивилизации, а не как путь к неолиберальному крепостному праву и долговому пионаже, воплощенному в том, что официальные лица США называют верховенством закона.

Что такое верховенство закона?

Соединенные Штаты отказываются вступать во Всемирный суд или любую международную организацию, в которой они не имеют право вето. И он просто выходит из международных договоров и соглашений, которые он подписал, если его корыстные интересы считают, что они больше не служат их интересам. Такова всегда была политика США, от многих договоров с индейскими племенами, нарушенных Эндрю Джексоном и его преемниками, через американо-советские соглашения, положив конец холодной войне в 1991 году, нарушенной Биллом Клинтоном, до договора о снятии санкций в отношении Ирана, нарушенных Дональдом Трампом. Эта политика ввела новый термин в мировой дипломатический словарь для описания дипломатии США: несоприимечность.

Евангелизационная неоконсервативная администрация Джорджа Буша-младшего, фактически управляемая его вице-президентом Диком Чейни, следовала принципу: «Мы империя сейчас, и когда мы действуем, мы создаем нашу собственную реальность». [3] Чтобы навязать эту реальность другим странам, «разведка» США выбирается, изобретается или подвергается цензуре, чтобы создать видимость любой реальности, которая, как считается, служит интересам США в любой момент времени. Прошлая и нынешняя реальность переопределяется по своему веку, чтобы обеспечить руководство для действий. Все, что диктует дипломатия США, как утверждается, отражает верховенство закона, предоставляя Соединенным Штатам право определять, что является законным, а что нет, когда они вводят экономические и военные санкции против стран, которые не следуют проамериканской политике. Итоговый диктат, устанавливающий закон, всегда обернут в риторику свободных рынков и демократии.

Что такое свободный рынок?

Для классических экономистов цель реформы19-говека состояла в том, чтобы заменить политическую власть класса рантье демократической властью для создания государственной политики, чтобы либо обложить налогом земельную ренту и другую экономическую ренту, либо взять (вернуть) землю, природные ресурсы и естественные монополии, такие как транспорт, связь и другие основные потребности инфраструктуры, в общественное достояние. Свободный рынок определялся как свободный от экономической ренты – земельная рента, налагаемая наследниками феодального класса военачальников-помещиков, экономическая роль которых была чисто добывающей, а не производительной. Было указано, что рента за природные ресурсы относится к общественному достоянию как национальное достояние, и монопольная рента должна быть предотвращена путем сохранения естественных монополий в общественном достоянии или их жесткого регулирования в случае их приватизации.

Антиклассическая реакция20-го века перевернула концепцию свободного рынка, оруэлловского стиля двоемыслия, чтобы создать один «свободный» для искателей аренды, чтобы выкроить доход от аренды бесплатного обеда. Результатом является экономика рантье, в которой земля, природные ресурсы и естественные монополии приватизируются и со временем финансиализируются, чтобы превратить ренту в поток процентных платежей финансовому сектору, поскольку экономика ввергается в долги, чтобы позволить рантье накладные расходы и финансируемую за счет долга инфляцию цен на активы для активов, приносящих ренту.

«Свобода» таких рынков — это свобода правительств облагать налогом экономическую ренту и регулировать цены, чтобы ограничить извлечение ренты. Экспоненциальный рост незаработанных доходов и богатства рантье в руках сектора отвлекает доходы от «реальной» экономики производства и потребления.

Что касается свободной торговли, Соединенные Штаты также сохраняют за собой право вводить тарифы по своему воле (эвфемизированные как «справедливая торговля») и взимать штрафы и санкции, чтобы компании не были свободны продавать технологии в Китай. Цель состоит в том, чтобы сконцентрировать технологические монополии в руках США. Любое «распространение» технологий (которое рассматривается так же, как ядерное оружие как вопрос национальной безопасности) считается «несправедливым» и противоречат свободе США контролировать мировую торговлю и инвестиционные модели в своих собственных интересах.

Эта попытка продвигать «свободные рынки» и «справедливую торговлю» защищается претензиями США на защиту демократии от автократии и вмешательство во всем мире для продвижения членов «Свободного мира», определяемых ipso facto как демократические просто в силу того, что они являются союзниками США. Сегодняшняя новая холодная война заключается в поддержании и расширении такого захваченного США «свободного рынка» силой, от переворота Генри Киссинджера в Чили, чтобы навязать «свободные рынки» в чикагском стиле, до переворотов Хиллари Клинтон на украинском Майдане и в Гондурасе и ее поддерживаемого НАТО разрушения Ливии и убийства Каддафи.

Что такое демократия?

Аристотель писал, что многие конституции кажутся внешне демократическими, но на самом деле являются олигархическими. Демократия всегда была обманчивым эвфемизмом для олигархии, превращающейся в наследственную аристократию. Демократии, как правило, превращаются в олигархии, поскольку кредиторы экспроприируют должников («верховенство права», гарантирующее иерархию «прав собственности» с требованиями кредиторов на вершине юридической пирамиды).

Движение к демократическим политическим реформам в конце19-го и начале 20-го века должно было создать рынки без аренднойплаты. Но динамика политической демократии управляется таким образом, что блокирует экономическую демократию. Само значение «демократии» деградирует, чтобы означать оппозицию власти правительства действовать против олигархического рантье One Percent от имени 99 Percent. Результирующая пародия на демократический свободный рынок служит блокированию политических попыток использовать государственную власть для продвижения интересов наемного населения в целом, а также самой индустриальной экономики для заядлого изъятия финансовых активов и дефляции долгов на рынках.

На языке международной дипломатии «демократический» стал ярлыком для любого проамериканского. режим, от прибалтийских клептократий до военных диктатур Латинской Америки. Страны, использующие государственную власть для регулирования монополий или налогообложения доходов рантье, осуждаются как «автократические», даже если они избрали глав государств. В этой новой оруэлловской риторике международной дипломатии клептократический российский режим Бориса Ельцина был демократическим, а естественный шаг по прекращению коррупции и депопуляции был назван «автократией».

Что такое самодержавие и «авторитаризм»?

Иностранные шаги по защите от финансовых поглощений США и спонсорства олигархий-клиентов осуждаются как авторитарные. В дипломатическом лексиконе США «автократия» относится к правительству, защищающее интересы своего собственного населения, сопротивляясь финансовому захвату США своих природных ресурсов, базовой инфраструктуры и наиболее прибыльных монополий.

Все успешные экономики на протяжении всей истории были смешанной государственной и частной экономикой. Надлежащая роль правительства заключается в защите экономики от олигархии-рантье от возникновения поляризации экономики за счет населения в целом. Эта защита требует сохранения контроля над деньгами и кредитами, землей и природными ресурсами, базовой инфраструктурой и естественными монополиями в руках правительств.

Именно олигархии автократически блокируют реформы, чтобы отменить их стремление к ренте, сохраняя основные потребности и инфраструктуру в общественном достоянии. Чтобы запутать понимание, римская олигархия обвинила социальных реформаторов в «стремлении к царствоству», так же, как греческие олигархии обвиняли реформаторов в стремлении к «тирании» — как будто их реформы были просто для личной выгоды, а не для содействия всеобщему процветанию. Получившееся в результате оруэлловское двоемыслие вплетено в риторику неолиберализма.

Что такое неолиберализм?

Неолиберализм — это экспоненциально растущая финансовая динамика, стремящаяся сконцентрировать самые прибыльные и приносящие наибольшую ренту ресурсы в мире в руках финансовых менеджеров, главным образом в Соединенных Штатах и их клиентских олигархиях, которые выступают в качестве проконсулов над иностранными экономиками.

Либеральные средства массовой информации, научные круги и лоббистские институты «мозгового центра», политические фонды и НПО спонсируют вышеописанную риторику свободных рынков для создания средств для бегства капитала, отмывания денег, уклонения от уплаты налогов, дерегулирования и приватизации (а также коррупции, которая идет с новыми клептократиями). Неолиберальная доктрина изображает все общественные шаги по защите общего процветания от бремени накладных расходов рантье как авторитарную автократию, «вмешивающуюся» в права собственности.

Что такое права собственности?

В современных финансиализированных странах «имущественные права» означают приоритет прав кредиторов на взыскание на жилье, землю и иное имущество должников. (В древности это включало личную свободу должников, обреченных на долговую кабалу перед своими кредиторами.)

Всемирный банк поощряет такие ориентированные на кредиторов имущественные права от бывшего Советского Союза к общинам коренных народов Латинской Америки в целях приватизации до сих пор общинной или государственной собственности, включая земли, занимаемые скваттерами или местными общинами. Идея состоит в том, что как только коммунальная или общественная собственность приватизируется как индивидуальные права, она может быть заложена в качестве залога по кредитам и должным образом конфискована или продана под экономическим давлением.

Результатом является концентрация собственности в руках финансового сектора. Это, в свою очередь, неизбежно приводит к провалу экономики, охваченной жесткой экономией.

Что такое провалившаяся экономика?

Экономики терпят неудачу из-за растущей силы корыстных интересов, в первую очередь в секторе финансов, страхования и недвижимости (FIRE), которые контролируют активы и богатство большинства экономик. Неудавшаяся экономика - это та, которая не может расширяться, обычно в результате того, что она становится обремененной растущими накладными расходами рантье в виде земельной ренты, ренты за природными ресурсами и монопольной ренты, поскольку финансовый сектор заменяет демократически избранные правительства в качестве центрального планировщика и распределителя ресурсов.

Сектор FIRE представляет собой симбиоз между финансами и недвижимостью, наряду со страхованием. Его бизнес-план включал в себя в значительной степени политическое измерение, стремясь централизовать контроль над деньгами и созданием кредитов в наследственных частных руках и превратить эту экономическую ренту. «свободный» от налогообложения, публичного сбора или регулирования, в поток интересов. Эффект кредитования в первую очередь покупателей активов, которые закладываются в качестве залога по кредитам, заключается не в создании новых средств производства, а в завышении цен на активы для уже созданного имущества.

Полученный в результате прирост финансового капитала стал самым простым способом приобретения состояний, которые принимают форму рентных притязаний на экономику, а не новых средств производства для поддержки «реального» экономического процветания и повышения уровня жизни.

Финансиализированные экономики обречены стать несостоявшимися государствами, потому что экспоненциально растущий путь расширения долга, накапливающегося под сложные проценты плюс создание новых кредитов и «количественное смягчение», намного превышает базовые темпы роста экономики производства товаров и услуг, чтобы нести это бремя. Эта финансовая динамика угрожает обречь США и их экономики-сателлиты на то, чтобы стать несостоявшимися государствами.

Основной вопрос заключается в том, стала ли сама западная цивилизация несостоявшейся цивилизацией, учитывая корни ее правовой системы и концепции прав собственности в олигархическом Риме. Поляризованная экономика Рима привела к Темному веку, который восстановился путем разграбления Византии, а затем Востока и нового завоевания Нового Света и Восточной и Южной Азии. В течение последних двадцати лет именно социалистический рост Китая в первую очередь поддерживал процветание Запада. Но эта динамика отвергается, осуждается как экзистенциальная угроза именно потому, что это успешный социализм, а не неолиберальная эксплуатация.

В прошлые времена всегда была какая-то часть земного шара, чтобы выжить и продолжать. Но Супер Декаданс возникает, когда весь мир тянется вниз, и ни один регион не способен противостоять поляризующей и обедняющей динамике рантье, навязанной милитаризованным имперским ядром. Следуя примеру США, Запад отрезает себя от выживания. Неприятие неолиберализма Китаем и другими членами Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) встречает торговые и финансовые санкции США, чей обреченный на провал эффект заключается в том, чтобы объединить их для создания государственной системы регулирования («автократии»), чтобы противостоять долларизации, финансиализации и приватизации. Вот почему они изолированы как экзистенциальная угроза динамике неолиберального декаданса рантье.

Альтернатива

Так не должно быть, конечно. Китай защищает себя не только за счет производительной промышленной и сельскохозяйственной экономики, которую спонсировало его социалистическое правительство, но и за счет руководящей концепции того, как работает экономика. Экономические менеджеры Китая имеют классические концепции стоимости, цены и экономической ренты, которые отличают заработанный от незаработанного дохода, а производительный труд и богатство от непроизводительных и хищнических финансовых и рантьесостояний.

Это концепции, необходимые для подъема всего общества, 99 процентов, а не только одного процента. Но неолиберальная реакция после 1980 года отняла западный экономический словарь и академическую учебную программу. Нынешняя экономическая стагнация, долговое бремя и привязанные к нулю процентные ставки являются политическим выбором Запада, а не продуктом неизбежного технологического детерминизма.

Примечания.

[1] Джордж Сорос, «BlackRock's China Blunder», Wall Street Journal,7 сентября 2021 года.

[2] Хелен Купер, Лара Джукс, Майкл Д. Шир и Майкл Кроули, «В уходе из Афганистана всплывает доктрина Байдена», The New York Times,5 сентября 2021 года.

[3] Рон Саскинд, «Вера, уверенность и президентство Джорджа Буша-младшего», New York Times Magazine,17 октября 2004 года, цитируя стратега Буша-Чейни Карла Роува.

Майкл Хадсон является автором книги Killing the Host (опубликованной в электронном формате издательством CounterPunch Books и печатной — издательством Islet). Его новая книга J is For Junk Economics. С ним можно связаться по mh@michael-hudson.com

https://www.counterpunch.org/2021/09/13/the-vocabulary-of-neoliberal-diplomacy-in-todays-new-cold-war/